В тот момент я понял масштаб игры Мизинца. Он не просто обворовывал корону и плёл интриги при дворе. Он создавал финансовую пирамиду, в основании которой лежало богатство моей семьи. И когда эта пирамида рухнет, под её обломками окажемся мы.
Но зачем? Что получит Бейлиш от краха дома Ланнистеров?
Я призвал к себе маэстера Крессена, служившего при Харренхоле уже много лет.
— Маэстер, — обратился я к старику, — что вы знаете о лорде Петире Бейлише? О его прошлом, связях, мотивах?
Крессен задумался, перебирая цепь на шее.
— Немного, милорд. Он воспитывался в Риверране вместе с дочерьми лорда Хостера. Говорили, что был влюблён в старшую, Кэтилин, но она вышла замуж за Эддарда Старка.
Кэтилин Старк. Жена человека, которого Бейлиш помог погубить. Неужели всё так просто? Месть отвергнувшей его женщине и её мужу?
Нет, слишком примитивно для человека такого ума. Здесь должно было быть что-то ещё.
— А что ещё?
— Милорд, — маэстер понизил голос, — есть ещё одна история. О младшей дочери Талли, Лайзе. Говорили, что она... близко сошлась с юным Бейлишем. Слишком близко для незамужней девушки.
Лайза Аррен. Женщина, которая обвинила Тириона в убийстве мужа и скрылась в Долине. Женщина, чьё письмо стало одной из причин ареста Кэтилин Старк.
Картина начинала складываться. Петир Бейлиш не просто мстил за старые обиды. Он методично уничтожал всех, кто когда-то унизил его или отверг. Старки, Ланнистеры, даже собственная любовница — все становились пешками в его игре.
Но какова была конечная цель? К чему он стремился?
Ответ пришёл вместе с очередным письмом Тириона. На этот раз новости были ещё более тревожными.
«Отец, — писал сын, — Бейлиш предложил план "умиротворения" Севера. Он предлагает провозгласить Роба Старка Королём Севера в обмен на признание Джоффри королём остальных земель. Серсея в ярости, но Мизинец убеждает её, что это временная мера — чтобы выиграть время и подготовиться к решающему удару. Подозреваю, что его истинная цель — разделить Семь Королевств и править через марионеток. Советую немедленно вернуться в столицу. Ситуация выходит из-под контроля».
Разделить Семь Королевств. Конечно! Эта идея была настолько дерзкой, что я сначала не мог в неё поверить. Но чем больше я думал, тем логичнее она казалась.
Петир Бейлиш не стремился к трону для себя — он был слишком умён, чтобы не понимать бесперспективности таких амбиций. Вместо этого он хотел стать кукловодом, управляющим несколькими королевствами одновременно.
Король Севера под контролем через Лайзу Аррен и её сына. Железный трон через влияние на Серсею и Джоффри. Риверленд через старые связи с домом Талли. А когда война истощит все стороны, именно он, мастер финансов, станет незаменимым для восстановления экономики.
Гениально и безжалостно. Достойно восхищения, если бы не было направлено против моей семьи.
На следующее утро я отдал приказ сворачивать лагерь. Тридцать тысяч воинов начали готовиться к маршу на Королевскую Гавань. Пора было закончить эту игру и показать Мизинцу, что львы умеют не только рычать, но и кусать.
Но в глубине души я понимал — битва с Петиром Бейлишем будет сложнее любой военной кампании. Потому что он был врагом нового типа. Врагом, который не искал славы на поле боя, а создавал победы в тиши кабинетов и спален.
И самое страшное — он почти достиг своей цели.
Путь от Харренхола до Королевской Гавани занял почти месяц. Тридцать тысяч человек не могли двигаться быстро, особенно с обозами и осадными орудиями. Но каждый день промедления усиливал мою тревогу — письма Тириона становились всё более тревожными.
Последнее послание, полученное за два дня до прибытия в столицу, было особенно красноречивым:
*«Отец, ситуация критическая. Бейлиш убедил Серсею отправить отряды на штурм Риверрана, якобы для освобождения Джейме. На самом деле это самоубийственная миссия — у нас нет сил для осады такой крепости. Подозреваю, что Мизинец хочет избавиться от нескольких неудобных командиров одновременно. Более того, он предложил заключить тайный договор с Тиреллами, обещая им выгодные торговые концессии в обмен на нейтралитет. Серсея согласилась, не понимая, что это сделает нас зависимыми от Хайгардена. Спеши, отец. Боюсь, скоро будет слишком поздно что-либо исправить».*