Внезапно комната поплыла перед глазами. Кубок выскользнул из ослабевших пальцев и с звоном упал на каменный пол, обагрив его красным пятном. Тайвин попытался позвать охрану, но голос не слушался. Из горла вырвался лишь сдавленный хрип.
Ноги подкосились. Он рухнул на колени, чувствуя, как тело наливается свинцовой тяжестью. Дыхание становилось всё более затруднённым. Сердце колотилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди.
«Яд», — понял он с ледяной ясностью. Вино было отравлено. Но кто? Серсея? Нет, она глупа, но не настолько. Тирион? Его сын ненавидел его, но не стал бы действовать так открыто. Джейме? Исключено.
Остался только один вариант. Петир Бейлиш. Каким-то образом мерзавец добрался до его личных покоев, до его вина. Через Серсею? Через прислугу? Через кого-то из приближённых?
Тайвин попытался доползти до двери, но тело его уже не слушалось. Руки дрожали, зрение затуманивалось. Боль в кишечнике стала нестерпимой — организм отчаянно пытался избавиться от яда любыми способами.
Он сполз по стене и оказался у ночного горшка. Как унизительно. Тайвин Ланнистер, Десница короля, победитель дюжины войн, самый могущественный человек в Семи Королевствах, умирает в собственных испражнениях, как последний нищий.
«Мизинец всё предусмотрел», — промелькнула последняя ясная мысль. Убить его здесь, в личных покоях, среди ночи — значит обеспечить себе время. Тело найдут только утром. К тому времени убийца будет далеко, а все улики исчезнут.
Дыхание становилось всё более поверхностным. Тайвин чувствовал, как жизнь покидает его тело. Но самым страшным была не смерть — а осознание того, что он проиграл. Проиграл какому-то выскочке, который сумел перехитрить самого хитрого человека в королевстве.
«Дом Ланнистеров», — попытался он прошептать завещание детям, но вместо слов изо рта потекла кровавая пена. Слишком поздно. Слишком поздно для всего.
Его глаза закрылись в последний раз, а по губам скользнула горькая усмешка. Лев Утёса Кастерли умер так же, как император Тиберий — на ночном горшке, в одиночестве, отравленный врагом, которого недооценил.
Утром его найдёт слуга и поднимет панику. Серсея будет рыдать и клясться найти убийцу. Тирион будет подозреваться в отцеубийстве. А Петир Бейлиш выразит соболезнования и возьмёт на себя ещё больше полномочий в управлении королевством.
Хаос — это лестница. И Тайвин Ланнистер только что стал самой важной ступенькой на пути Мизинца к трону.
В покоях наступила тишина, нарушаемая лишь капанием воды из кувшина да далёким шумом просыпающегося города. Самый могущественный человек Вестероса лежал мёртвый, а его убийца уже планировал следующий ход в великой игре престолов.
***
Тирион Ланнистер спешил по коридорам Красного замка, сжимая в руке свиток с финансовыми отчётами. Всю ночь он просидел над цифрами, пытаясь найти лазейки в хитросплетениях Мизинца, и наконец обнаружил нечто важное. Несколько сделок, которые казались законными, при детальном рассмотрении оказывались откровенным мошенничеством. Это могло стать оружием против Петира Бейлиша.
Отец должен был знать об этом немедленно. Тайвин всегда вставал с рассветом — привычка солдата, — но сегодня почему-то не появился на утреннем совете. Серсея отмахнулась, сказав, что лорд-отец, видимо, устал и решил выспаться. Но Тирион знал своего отца лучше — Тайвин Ланнистер не позволил бы себе такой роскоши, как дополнительный сон, особенно в нынешней ситуации.
У дверей покоев отца не было охраны. Странно. Тирион постучал.
— Отец? — Никого ответа. — Отец, это Тирион. Мне нужно с вами поговорить.
Тишина. Тирион толкнул дверь — она оказалась не заперта. Ещё более странно. Тайвин всегда запирался на ночь.
Он вошёл в покои и сразу почувствовал запах. Сладковатый, тошнотворный аромат смерти, смешанный с... чем-то ещё. Тирион прикрыл нос рукавом и огляделся. Комната была в беспорядке — опрокинутый кубок, тёмное пятно на полу, разбросанные свитки.