Сидя поздним вечером в своих покоях, он подводил итоги. Экономика, промышленность, оружейное производство, передовые технологии — все ключевые сферы постепенно переходили под его контроль. Скоро наступит время следующего этапа — политического. Но для этого нужно было устранить последних конкурентов.
Мезенцев взял перо и начал составлять планы. В чертогах его разума рождалась новая стратегия — более дерзкая и безжалостная, чем все предыдущие.
«Кто контролирует прошлое — контролирует будущее, — думал он, вспоминая слова одного писателя из прошлой жизни. — Кто контролирует настоящее — контролирует прошлое. А кто контролирует промышленность — контролирует и прошлое, и настоящее, и будущее».
Империи строятся не на золоте и не на страхе — они строятся на дисциплине. Эту истину Мезенцев усвоил еще в прошлой жизни, изучая историю великих завоевателей. Александр, Цезарь, Наполеон — все они понимали, что армия дилетантов, какой бы многочисленной она ни была, всегда проиграет армии профессионалов.
Сидя в своих покоях поздним вечером, Петир изучал трактаты о военном деле, которые удалось раздобыть из библиотеки Цитадели. «De Re Militari» Вегеция, записки Цезаря о Галльской войне, описания македонской фаланги... Конечно, в мире драконов и магии эти знания требовали адаптации, но основные принципы оставались неизменными.
— Легионы, — пробормотал он, чертя схемы на пергаменте. — Вот что мне нужно. Не сборище рыцарей-индивидуалистов, не милиция из крестьян с вилами, а настоящие легионы.
Золотые плащи — городская стража Королевской Гавани — представляли собой довольно пестрое сборище. Большинство составляли обычные наемники, служившие за жалованье и не особо обремененные понятиями о воинской чести. Но среди них попадались и настоящие профессионалы — ветераны различных конфликтов, бывшие солдаты распущенных отрядов, иногда даже младшие сыновья рыцарских домов, искавшие славы и добычи.
Именно этих людей Мезенцев и решил использовать как основу для своего нового проекта.
— Сир Джаселин, — обратился он к одному из командиров золотых плащей, крепкому мужчине с шрамом через всё лицо, — расскажите мне о ваших лучших людях. Тех, кто умеет не только драться, но и думать.
Джаселин Байуотер, недавно назначенный командующим городской стражей, внимательно выслушал вопрос. Он служил еще при лорде Эддарде Старке и успел оценить политическую проницательность Мизинца.
— Есть у меня несколько сержантов, мой лорд. Хорошие бойцы, умеют держать строй и командовать десятком. Чем могу служить?
— Я хочу создать новое подразделение, — объяснил Петир. — Элитную часть, которая будет служить не городу, а короне напрямую. Отборные воины, обученные по особой программе. Ваши лучшие сержанты станут их инструкторами и командирами.
Первый каструм — так Мезенцев про себя называл военный лагерь — был построен в десяти милях от Королевской Гавани, в холмистой местности, удобной для тренировок. Внешне он копировал римские образцы: правильный прямоугольник, окруженный рвом и частоколом, с четырьмя воротами по сторонам света и двумя главными дорогами, пересекающимися в центре.
Но внутреннее устройство было приспособлено к местным реалиям. Вместо римских контуберниумов — палатки на восемь человек с общим очагом. Вместо терм — простые бани по северному образцу. Вместо форума — площадь для строевых занятий и публичных наказаний.
— Дисциплина, — объяснял Петир отобранным сержантам, собравшимся в административном бараке. — Вот основа всего. Не храбрость, не сила, не благородное происхождение. Дисциплина. Способность выполнить приказ точно, быстро и без рассуждений.
Сержант Уилл Честный, ветеран войны Пяти Королей, поднял руку:
— Мой лорд, а как же рыцарская доблесть? Личное мужество? Честь?
Мезенцев улыбнулся. Именно такие вопросы он и ожидал.
— Сержант, скажите мне — что лучше: один храбрый рыцарь, который в пылу битвы бросается в одиночку на врага и гибнет героически, или десять дисциплинированных солдат, которые действуют как единое целое и побеждают?