Дайн!
Когда нас накрыло, я успел только найниитовую броню на себя накинуть, после чего меня опутало черной мутью со всех сторон, стремительно оплело, спеленало и превратило в большой черный кокон, внутри которого я чувствовал себя, словно беспомощный младенец. А Эмма до кучи сообщила, что нас снова утянуло в субреальность и что для меня появилась нешуточная угроза дестабилизации и истощения магического дара.
Правда, длилось это недолго.
Не успело меня как следует сковать, как я позволил найниитовой броне ощетиниться множеством острых лезвий, после чего отделил их от себя, закрутил в стремительном вихре. И без особых раздумий устроил в субреальности точно такую же мясорубку, как в свое время на минус седьмом этаже столичных подземелий.
Как оказалось, превратившиеся в кокон нити прекрасно резались таким незамысловатым способом, поэтому я в считанные мгновение разорвал их в клочья. И только после этого встрепенувшаяся Эмма запоздало выдала очередное предупреждение:
«Внимание! Фиксируется грубое повреждение окружающего пространства и значительная дестабилизация пространственно-временных связей!».
Само собой. Я же не простые нити сейчас рвал — как-никак чужие порталы на сотни лоскутов почикал. А портал у нас что такое? Особенно портал Даруса Лимо? Правильно. Почти что готовый пространственный разлом, пусть и в мини-формате. И вот когда таких мини-разломов великое множество и когда я большую часть из них так быстро попортил, то пространство, естественно, начало сходить с ума.
Когда же с меня свалились ставшие бесполезными обрывки, перед глазами снова прояснилось, то я аж присвистнул, обнаружив, что мы и впрямь находимся в субреальности, тогда как черное месиво, зависшее в центре паутины, дрожит и корчится, словно чудовище, получившее пинок в жирное брюхо.
Мало того, что оно тряслось, словно в лихорадке. Так еще и обрывки, которые я создал, начали уползать в сторону аномалии и закручиваться вокруг нее этакой черной вуалью, из-за чего сходство с живым существом еще больше усилилось.
Остальная паутина вела себя также странно. Она дрожала, словно от боли, местами выгибалась и тянула ко мне все новые и новые нити, словно оголодавшая тварь, почуявшая запах добычи.
Я эти лапы, разумеется, тут же тут же обрубил. Но на их месте тут же возникли новые, как будто вся паутина пришла в движение и от всех окрестных транспортных узлов в мою сторону потянулись оставшиеся целыми нити.
Не знаю, сколько времени я их рвал и портил, как такового времени в субреальности не было, но по внутренним ощущениям несколько мэнов у меня на это все-таки ушло. И вот когда целых порталов в округе больше не осталось, когда все нити улеглись у меня под ногами грязными рваными тряпками, вот тогда я смог наконец оглядеться и аж вздрогнул, обнаружив, что это мне так повезло с оружием, тогда как мастер Майэ, к сожалению, среагировать не успел.
Когда я увидел стоящую неподалеку, раскинувшую руки в стороны черную статую, по которой, словно живые, ползали окутавшие ее «змеи», то без раздумий кинулся в ту сторону, прямо на ходу выпуская в опутавшую учителя паутину найниитовые лезвия.
Эмма, правильно угадав мои намерения, сделала их максимально тонкими и короткими, после чего закрутила вокруг мага небольшой вихрь и, словно бритвой, срезала с него все лишнее.
Правда, учителю это мало помогло. Когда нити бессильно сползли, под ними обнаружилось абсолютно белое, неподвижное и во всех смыслах мертвое лицо с тусклыми глазами, побелевшие губы, такое же неподвижное тело и крепко сжатые кулаки, из которых торчала ткань смявшегося под пальцами белого таоми.
При этом старик стоял, не шевелясь, и смотрел куда-то мимо меня. И было не похоже, что он вообще меня заметил, как и то, что я избавил его от неудобств.
«Эмма, он мертв?» — нахмурился я, подойдя вплотную.
Дышать не дышит. Сердце, насколько я мог судить, тоже не бьется. В глазах — ни искорки, ни капли жизни или узнавания. Кожа ледяная. Сухая. Мертвенно-бледная. А всего-то и было, что короткий контакт с проклятой паутиной.
«Субъект „мастер Майэ“ находится в состоянии ментального шока и полного физического стазиса, — подтвердила мои наихудшие предположения Эмма, когда ощупала старика найниитовыми нитями. — Его дар истощен до нулевого уровня. Он не смог оказать паутине сопротивление. И какое-то время его разум будет не в состоянии на это реагировать».
Я мельком оглянулся на болезненно содрогающуюся паутину.
Вот, значит, в чем настоящая опасность черных нитей? Оказывается, они не только обрываются где попало, но при определенных условиях еще и истощают магический дар? Для мага в субреальности это смерти подобно, и мастер Майэ недавно говорил, что таких магов никто не пытается спасать, ибо для их разума время течет в каком-то странном ритме, и люди могут сойти с ума за считанные мгновения.