Он обернулся и, забрав из рук подбежавшего солдата большой, набитый чем-то непонятным мешок, продолжил:
— Вот этот подарок. Надеюсь, вашему питомцу он придется по вкусу, лэн Гурто, — с усмешкой добавил он, пока я озадаченно чесал репу. — Не сомневайтесь, мы не забываем долгов. И всегда будем рады принять у себя и вас, и вашего маленького друга. Да, бойцы? Я правильно говорю?
Собравшиеся на полигоне солдаты дружно гаркнули: «Так точно!», а потом разразились такими же дружными аплодисментами.
Я перехватил хитрый взгляд коменданта и мысленно хлопнул себя по лбу.
Ну лэн Нардэ… ну вы, блин, даете! Это ж надо было так все обставить, чтобы и наши договоренности не нарушить, и все-таки вынести эту треклятую благодарность! Да еще и перед всем, можно сказать, коллективом. Ну по крайней мере, от всего офицерского состава — точно. А еще и от имени командиров всех башен крепости (думаю, те типы в мундирах — это они и есть), которым меня так ненавязчиво представили, дали на меня взглянуть и, соответственно, хорошенько запомнить.
— Спасибо, лэн, — кашлянул я, принимая подарок, внутри которого Эмма определила наличие местной разновидности мелких лесных орехов. — Честное слово, вы смогли меня… хм… удивить.
— Вы в свое время удивили нас не меньше, лэн Гурто, — тихо отозвался комендант. — Зайдите ко мне как-нибудь на досуге. Думаю, нам есть что обсудить.
— Конечно, лэн.
Лэн Нардэ, едва заметно кивнув, вернул мне наконец йорка, после чего аккуратно закруглился с торжественной частью, сказал еще несколько добрых слов своим бойцам и только после этого покинул полигон вместе с командирами.
Однако на этом все отнюдь не закончилось, потому что вскоре на его место вышел тот же рефери, что был и в том году, и напомнил собравшимся, что у каждого из нас этим вечером есть возможность попробовать свои силы в дружеском поединке.
— Есть желающие рискнуть? — поинтересовался он, когда закончил вступительную речь.
Народ явственно встрепенулся, оживился, забурлил, особенно когда желающие поспарринговать действительно нашлись. Ну а я в это время незаметно растворился в толпе и, прихватив подаренный комендантом мешок, тихо слинял. Вернее, попытался слинять, но примерно на полпути был перехвачен «Таэринскими дайнами» и подвергнут жесткому допросу. Который, хвала тэрнэ, касался не столько меня, сколько смутившегося от такого внимания йорка, про которого так много лестного сказал сегодня лэн комендант.
— Ну ты даешь, — с досадой буркнул Тэри, когда я признался, что да, малыш и правда в том году сильно отличился. Причем дважды. И оба раза спас мне жизнь. — Столько времени прошло, а ты ни словечка нам не сказал!
— С меня слово взяли — молчать о способностях йорка, — возразил я. — Причем и мастер Рао, и мастер Даэ. А сейчас, судя по всему, гриф секретности с умений малыша все-таки сняли, вот лэн комендант и счел возможным об этом упомянуть.
— Тебя лэн Оргэ поэтому сегодня с занятий выдернул? — поинтересовался Нолэн.
— В том числе. Они изначально запись неполную сделали. Вернее, появилось подозрение, что Ши умеет работать на разных частотах, на которые почему-то неодинаково реагируют «маты» и «нематы». Пришлось повторить для ясности, так что во время следующего разлома эту теорию обязательно проверят.
— Ох, что-то мне не верится, что все так просто, — опасно прищурилась Ания. — Чего-то ты темнишь, Гурто…
— Он всегда темнит, — хмыкнул Лархэ. — Но на его месте я бы тоже не стал нарушать договоренности со старшим родом Хатхэ и трепать языком о том, о чем мне настоятельно посоветовали помалкивать.
Ребята переглянулись и, признав правоту нашего тану, огорченно вздохнули.
— К тому же именно благодаря Гурто нас с вами пригласили сюда повторно, — после короткой паузы добавил Кэвин. — Я правильно понимаю, Адрэа? Это ведь сделано неспроста.
— Да. У Хатхэ на Ши свои планы, — не стал отрицать я. — А наша практика — удобное время, чтобы их реализовать.
Тэри скептически поджал губы.
— То есть на строевой ты с нами появляться уже не будешь? Так это надо понимать?
— От строевой меня пока не освобождали, — притворно вздохнул я. — Так что увы. Буду стаптывать сапоги вместе со всеми.
— Ну хоть где-то справедливость восторжествует, — проворчал приятель. — А то что за безобразие? Всех гоняют, а тебя — нет!