– Теперь поднимись, – прошу раненую. – И останься в упоре. Мне надо пропустить под твоим торсом бинты.
Потерпевшая послушно исполняет просьбу, поднимаясь на четвереньки через стиснутые от боли зубы, среди которых видны пусть и слегка, но удлинённые, клыки.
Вскрытая упаковка от салфетки и бинта летит прочь из операционного поля, чтоб не мешаться. Марлевая стерильная салфетка, обильно сдобренная ранозаживляющим составом из тубы, ложится на подготовленную рану с обритыми краями: я проследил, чтоб в полостях ран не осталось выдранной шерсти.
Пока широкий стерильный бинт охватывает грудную клетку пострадавшей, закрепляя повязку, до слуха доносятся перешёптывания разбуженных курсантов.
Судя по отрывкам их бубнежа, от увиденного в шоке решительно все.
И что в расположении слушателей Академии из ниоткуда взялся какой-то чудовищный монстр. И что простолюдин умеет врачевать. И что внимания на монстра не обращает, и, по ходу, он же его и завалил. И что какой-то левый чел на изиче контактирует с прокажённой, игнорируя местные правила об их неприкасаемости.
Особо не вслушивался. При наложении грудной рубашки из бинта мне приходится следить, чтоб не пережимало больше необходимого раны и молочные железы в груди, но при этом держало повязку. А мотать рубашку с пропуском плечевых лямок, мягко говоря, неудобно. Спасал имевшийся опыт, но и он не давал расслабиться, на чиле вслушиваясь в переговоры местных или участвуя в них самому.
Оставив бинту лишний метр длины, ножницами из аптечки распустил его пополам от конца на манер раздвоенного языка змеи. Связал ему узел, который затянул в том месте, где остановил разрез. Распустил оба конца полученного «змеиного языка» в противоположные друг от друга стороны, обмотал торс пострадавшей последним туром и закрепил двойным узлом.
– Медсанчасть работает? – спросил я, поднимая взгляд на наследницу Морозовых. – Лазарет. Лечебница.
Светлейшая княжна обернулась к своим телохранительницам.
– Екатерина, Анастасия. Помогите добраться раненой до пункта здоровья. И сообщите об инциденте коменданту.
Обе без слов аккуратно, без лишних телодвижений, что выдавало хорошо пройдённый и качественно закреплённый материал по эвакуации раненых людей и работу в паре, подхватили с пола вислоухую хвостатую потерпевшую, и осторожно, поддерживая, повели в сторону лестницы.
Высыпавшиеся в коридор расступились, обеспечивая проход.
– Безродное отродье, – сплюнул на пол им во след вчерашний кадр, обозванный «Дмитрием Пелагиевичем», не скрывая своего отвращения. – Как только им хватило достоинства опуститься до этой шавки...
Я вздохнул. Перец начал напрягать даже меня.
Причём, этот хер моржовый не подпадал ни под один из самых популярных психотипов отрицательных личностей. Не был напомаженным пидерастическим самолюбцем, не был местным тираном с манией величия. Не выказывал ноток и поползновений в притязании на должность буйнопомешанного на чём-то. Спокоен. Внешне уравновешенный. Но очень неприятный в общении. И вообще нарывается. Провоцирует, и при том откровенно. Даже слишком.
– Вета.
Морозова обернулась ко мне.
– Хочу укоротить этому персонажу язык. Несильно, чуть-чуть. Всего лишь под корень. Это надо как-то оформлять согласно вашим традициям, или я просто могу втащить ему в рыло, чтоб язык сам проглотил?
Перешёптывания в коридоре мгновенно смолкли. Даже, если разбуженная нападением твари массовка ещё не проснулась, то после моих слов, кажется, сон слетел даже с самых долгих и тугих.
– А ты, мил человек, кем будешь? – справился «персонаж». – Чернь, что подверг прилюдному очернению девичью честь светлейшей княжны?
– От твоего помела вместо языка её честь пострадала куда сильнее, – я поднялся с пола. – Не уверен, но, кажется, за это принято бить в морду... Может, сам себя накажешь?
Морозова включила акулу и почуяла скорую кровь. Миловидный ротик наследницы рода обратился в хищный оскал.
– Конечно, мой дорогой «Мастер», – плотоядно облизнулась она. – Кто, как не ты, вступится за поруганную девичью честь?
– «Мой дорогой»? – усмехнулся тип. – «Мастер»? Только не говори мне, что ты легла под этого отброса... Надеюсь, тебе хватило ума не отдаться ему в то время, как грядёт наша женитьба?
– Отброс тут только ты, – припечатала Ветрана. – А «Мастер» – наёмный ратник. И я с куда большим желанием отдамся целой дружине таких, как он, чем тебе.
Девушка обратилась ко мне.
– Если хочешь – можешь разобраться с ним сейчас. Только не так, как с наёмниками синдиката. Тут много впечатлительных барышень.