От самого кабинета директора и до самого лазарета все встречные-поперечные только и делали, что кланялись нашей делегации. Причём, было видно, что адресовано сие одному конкретно взятому деду-инсайду. По ходу дела, Великий Архимаг Путей Берислав в этом мире действительно в фаворе. Его чтут и уважают, и при том искренне, без приказного поклонения.
У лазарета нам встретился грамотно выставленный заслон. Не просто дневальные с дежурными, а по уму обустроенный пункт сопротивления, призванный, при необходимости, закрыть проход хорошо оснащённой группе противника. Быстро такой заслон я смёл бы только при наличии достаточного количества гранат или «карманной артиллерии». Ввязни с ним в стрелковый бой – и не факт, что вышел бы победителем. Молодцы, хвалю. Местный командир реально шарит.
Полковник обратился к подчинённым, по его приближению выправившим спины в стойках там, где их застал визит руководителя Тайной Канцелярии.
– Великий Архимаг Берислав со своим учеником пройдут к потерпевшей. Исключить любые проникновения извне, включая сестёр милосердия. Труженики лазарета пройдут лишь тогда, когда закончится беседа, или по зову вошедших. При необходимости – оказать всестороннюю помощь, в чём бы она не заключалась.
– Будет исполнено, ваше высокопревосходительство, – за всех отозвался немолодой боец в форме, похожей на офицерскую (в местных знаках различия я ещё не успел досконально разобраться). – Прошу, проходите. Мы обеспечим требуемые покой и конфиденциальность.
Глава 62. Лана.
Войдя в покои больных, я как будто опять ощутил себя на Земле, в прифронтовом госпитале. Лазарет в стенах Императорской Академии представлял собой типичный больничный уголок из российской глубинки, куда в силу каких-то исторических событий забыли завести прогресс.
Высоченные, под четыре метра, потолки уходили ввысь. Вместе со стенами они были идеально выбелены от самого пола, выложенного всё той же широкой залаченной доской. В несущей стене, выходившей на улицу, огромной высоты световые окна, пропускавшие внутрь забортный свет. Занавески отсутствовали как пылесборник: единственное, что создавало хоть какую-то видимость приватности – натянутые на уровне глаз короткие ширмочки на леске, закрывавшие сугубо нижнюю часть остекления.
Под окном располагался мощнейший металлический радиатор центрального отопления, ныне не функционирующий ввиду комфортной температуры в помещении и на улице.
Лазарет Академии – это не Центральный госпиталь Вооружённых Сил. Тут поменьше пациентов, оборудования. Да и поступающие, как правило, не такие тяжёлые, и не нуждаются в оказании высокотехнологической, высококвалифицированной медицинской помощи. Потому в покое больных был лишь умывальник, чья подводка была подключена к канализации, несколько кроватей (занята была лишь одна), тумб и стульев из расчёта по одной на каждую койку, и несколько шкафов с неизвестным содержимым (были выполнены из дерева без стеклянных вставок). С потолка свисала люстра с камнями-кристаллами.
Но вот местные медики, однозначно, кое-что понимали в организации покоя больных. Более того, они учитывали не только тяжесть поражения, но и её тип и размещение.
Единственная койка, занятая в этом помещении, являлась не классической кушеткой или какой-нибудь постелью повышенной комфортности. Она специально была рассчитана на длительное пребывание пациента с поражением тыловой части корпуса, когда лежать иначе, кроме как на животе, не представляется возможным.
На ней, лишённой подушки, лицом вниз, для коего предусматривался специально обученный вырез, и лежала пострадавшая, до поясницы накрытая простынёй. Торс был порядочно замотан уже не мною. Вижу, что почерк наложения туров иной, и другой материал бинта. Это не земные повязки, а местные.
Пропустив вперёд Берислава и войдя следом, я закрыл за нами дверь.
Великий Архимаг Путей едва слышно стукнул обрезиненным подтоком посоха по полу и проронил:
– Безмолвие…
От него во все стороны прошлась уже знакомая мне ударная волна, отразившаяся от стен помещения и спустя несколько рикошетов рассеявшаяся прочь. Типа, местная защита от прослушки?
– Доктор…? – спросила раненая Лана, поднимаясь на локти. – Вроде, только ушли…
И замерла, увидев нас со старцем.
– Не «Доктор», – отозвался я. – У меня позывной «Мастер». Хотя, если придираться к деталям, то твои раны я и обрабатывал. Так что, доктором и зови, если хочешь. Здравствуй, Лана.