В зале для аудиенции, будто бы в бильярдной комнате какого-то приват-клуба, стоял массивный длинный и широкий низкий стол с зелёным сукном на столешнице. Последняя была застелена огромной скатертью кропотливо и скрупулёзно исполненной карты.
Вот карта на столе привлекла моё внимание куда больше прочего.
Карта – источник ценнейших сведений. Из неё можно почерпнуть то, что не услышишь даже в самых подробных и доскональных разговорах. Правда, стоит держать в уме, что она же – также и источник дезинформации, преднамеренной или же нет. Банальную ошибку картографа не отменял никто. Не говоря уже о том, что оперативные сведения с карт лучше не поднимать: они запросто могут оказаться «дезой». Мы с немцами, к примеру, годами играли в эти игры, подкидывая друг другу «левые» документы Генштабов, где на бумаге был изложен заведомо ложный стратегический план на участке фронта.
Но я не смог отказать себе в удовольствии сравнить имеющуюся на столе скатерть с той, что висела в кабинете директора Императорской Академии.
Сравнение закончилось на первом же этапе, даже не начавшись. Сравнивать было решительно нечего.
У Вещего была обычная физическая карта, изображённая, правда весьма упрощённо. Границы материков, реки, горы, крупные озёра, пустыни, кратера от падения неких небесных тел, подписи каких-то образований, наподобие городов, областей, деревней и сёл.
Тут же на столе она была не в пример подробнее.
При примерно том же масштабе информации было нанесено не в пример больше. Куда больше отметок населённых пунктов. Больше дорог сообщения. Точнее прорисованы границы государства и отдельных областей страны. Чаще встречались отметки кратеров, следов древней космической бомбардировки планеты.
Пожалуй, единственное, что можно было притянуть за уши к сходствам двух документов – полностью однотонное зелёное непроглядное пятно между восточными склонами Урала и берегами континента на Дальнем Востоке. Как и на карте в кабинете директора Императорской Академии, этот экземпляр не отражал вообще ничего, что лежало за горами на восток. Полностью неисследованное ничто.
И это при том, что на данном конкретном экземпляре весь север, от долготы Мурманска и до самого Урала, отмечен как полностью закрытый льдами безграничный снежный край. Всё, что в моём мире использовалось как Северный морской путь, в этом оказалось заковано в непроходимые для кораблей торосы.
Интересно, а тут уже додумались до самоходных судов на механических движителях? Или же до сих пор в ходу парусники и гребные огребательные огребли? В теории, могли и какой-нибудь ледокол на минималках изобрести… Сила есть – ума не надо. Знай себе, наваливайся на морские льды да проламывай своим весом. А магия обеспечит корабль запасом хода и автономностью. Надо будет разузнать…
Кроме всего прочего, западные границы Империи, заканчивающиеся там, где в моём проходит относительно более или менее современная Европа, обильно усеяны красными флажками на булавках и различными геометрическими фигурками из дерева: кубы, параллелепипеды, равнобедренные пирамиды.
Условные обозначения во всех странах и мирах могут быть разные. Но схемотехника их нанесения одна у всех, кто принадлежит к виду «хомо сапиенс». Возле границ Империи сосредоточены значительные боевые силы местных сопредельных и не очень государств.
Особо добавляла пессимизма картина на дальневосточном рубеже, где то и дело сновали фигурки, изображавшие корабли. И были они того же красного цвета, что и те, которые сосредоточились на западных рубежах.
Для местных дело пахло легковоспламеняющимися фракциями. И бомбануть могло в любой момент времени.
Хуже некуда дела обстояли из-за того, что в моём мире я бы назвал Балтийским флотом. Пусть он имел выход в Мировой океан и не был заперт в своём море, но логистически от Балтики до Дальнего востока минуя Северный ледовитый океан… Флот Империи существенно проигрывал по численности и радиусу боевого применения. Не могу сказать за тактико-технические характеристики бортов, но они просто не достают до Дальнего Востока. От этих кораблей почти нет толка.
За созерцанием карты меня застал визит ещё одного участника мизансцены.
Звук закрывшейся за ним входной двери в зал был слышен отчётливо. Равно как и размеренный, ритмичный, твёрдый стук подбитых каблуков его сапог.
– Всемилостивейше прошу прощения, – ещё на подходе подал молодой голос он. – Негоже оставлять приглашённого гостя выжидать одного.