Даже встала рядом со мной, напротив рабочей руки, и из-за плеча наблюдала за темпом моего письма.
Где мог – простые слова сокращал, чтоб не тратить время. Исписать страницу А4 во всю длину строчек мне – полчаса времени. А писать пришлось далеко не одну.
Ветрана с любопытством всматривалась в мои каракули, вылезающие из-под пляшущего стержня моей земной ручки.
– Любопытный у тебя диалект, – проинформировала меня девушка. – «И» с точкой не используешь, вместо «ятя» всегда ставишь «е», «твёрдый знак» игнорируешь… Как будто тебя кто-то неправильно грамоте обучал. Но при этом ты, определённо, грамотный.
«Радистка Кэт начинала совать свой носик в исключительно профессиональные дела штандартенфюрера Штирлица», – подумалось мне.
Вряд ли по одним только письменам Морозова вскроет, что я из другого мира.
Но это уже второй крупный просчёт на моей совести.
Первый – с КПК, который отсылал моим контактам (той же Оксанке Смазновой), что я опять в эфире. И делал он это с завидной регулярностью каждый раз, когда я возвращался «домой».
Второй – с текстом письма, где я придерживаюсь вшитых в меня правил грамматики и орфографии современного русского языка. Может, где и допускаю ошибки. Но мой стиль абсолютно не похож на местное письмо, и Ветрана мне об этом сообщила.
– Экономлю чернила, – ляпнул первое, что пришло на ум.
И постарался как можно незаметнее перевести тему, указав собеседнице на строчки выше:
– То есть, если я правильно понял, гарантировать защиту от физических атак «Твердыня» не в состоянии. Любое твёрдое тело с гарантией прошибёт её. Так?
– Почти, – кивнула девушка. – Что-то медленное, несущее малую сокрушительную силу, удержит. Более быстрое и мощное прошьёт. Поэтому «Твердыня» неплохо подходит для защиты от посягательств в виде ножа. Или, если надо мной захотят надругаться, сделать это будет непросто. Но именно поэтому ты положил наёмников Синдиката, что пришли за нашими головами. Супротив порохового оружия «Твердыня» бессильна.
– А где предел её прочности? – спросил я. – По вам троим отработали чем-то очень мощным. Поле стадиона превратилось в выжженную землю.
– Заклятье тактического уровня, – бросила небрежно Ветрана, будто для неё это сущие тлен и мелочь. – По воздействию было схоже с «Опустошением». Применяется, в основном, для подавления очагов сопротивления на поле брани и расчистке путей наступающей пехоте. Ну… моя «Твердыня» осилила впритык. Второй бы залп не пережили.
Всю лекцию телохранительницы светлейшей княжны занимались кто чем. Анастасия, засев на своей кровати, листала какую-то книгу, название которой со своего места я не видел. Зато отчётливо чувствовал на себе взгляд, которым девушка украдкой за нами наблюдала. Екатерина же усердно делала вид, что рисует, сидя у окна, шторы которого были широко разведены в стороны, дабы проливать в комнату как можно больше забортного дневного света.
– Часть силы заклятья рассеяли наши «Твердыни», – добавила Настя. – Они гораздо слабее, чем у госпожи, но на их поражение тоже расходуется атакующая мощь. Часть её наши заклятья приняли на себя, а, не справившись с ней, пали.
– Каскады заклятий – один из способов защиты, когда неизвестен предел атакующей стороны, – пояснила Катя. – Или в преизбытке запасы собственной Силы.
А если вспомнить слова Берислава о том, что во мне этой самой Силы – как у дурака фантиков, то техника выглядит наиболее удобной для применения.
Ветрана опёрлась на столешницу ягодицей, прикрытой ночной рубашкой.
– Есть способ выстоять против заведомо могущественного врага, – проинформировала наследница рода Морозовых. – Необходимо возвести «Твердыню», чей стойкость однозначно превзойдёт несущуюся угрозу. Но такой щит требует непомерную прорву Силы и долго поддерживать его нельзя.
Тактика применения – пожалуй, самый интересный материал в этом мире, который я отыскал.
Когда на поле боя появились боевые бронированные машины, прототипы первых танков, это обрушило всю устоявшуюся доктрину все принятые методы ведения войны на континенте.
Когда на поле боя появились первые самолёты, это полностью перевернуло мир и понимание о войнах.