Отложил книгу. Встал с места. Косым взглядом окинул запасы съестного. Ужаснулся сам про себя, насколько внушительный объём снеди уже прикончил.
Несколько минут потратил на поиски и вскоре уже сидел за книгой, внимательно изучая в руках находку. Хм. А не такой уж он и тяжёлый…
В тексте не было указано, но минерал оказался довольно лёгким. Я бы даже сказал, почти невесомым. Это указывало на его малую плотность. Что, в теории, должно было говорить о его незначительной прочности, но в ином мире могут действовать свои законы физики. Найденный камень, испещрённый рунами по всей поверхности, при размере с мой кулак едва ли весил больше сотни грамм.
При этом на просвет оказался полупрозрачен. Ещё не стекло для телескопа, но сквозь него я мог различать, пусть и с искажением, мутные очертания крупных предметов. Это и позволило заключить после детального осмотра невооружённым глазом, что камень не имеет внутренних дефектов, перечисленных в труде. Как будто был близок к идеалу или вовсе являлся эталоном.
Чем дальше я вчитывался в старорусский текст и занимался переводом, тем больше начинала сказываться усталость. Одно дело – молча вслушиваться в эфир и ловить обрывки радиопередач на различных ответвлениях и диалектах славянской группы языков. Они, хотя бы, большую часть времени на слуху. Если не понял что-то сам – можно переспросить у других. Но совсем иное – пытаться выдрать из недр памяти старый славянский, ныне практически мёртвый, язык, с живым носителем которого мне, до последнего дня, и говорить-то не приходилось. Кое-что знаю, помню и понимаю, но некоторые слова и их смысл ускользают от меня даже в контексте.
И чем больше сказывалась усталость, тем больше мне хотелось спать. Пусть не прошло и четырёх часов с момента моего пробуждения (наручные часы показывали 15:15 по Москве), но накопленная усталость тоже о себе давала знать. Ещё и умственная нагрузка добавляла свои пять копеек. Вдумчивое чтение со смыслом с переводом древнего текста – не таблицу умножения вспомнить. Накрывала тёплая пелена от артефакта в руках: тот будто бы источал какой-то успокаивающий и умиротворяющий поток, приводивший в порядок мысли, чувства и эмоции. Я как будто опять оказался в той купели, что была сооружена в купальне под сводами потайного грота.
Потому нет ничего удивительного в том, что очень скоро начал клевать носом. Сонливость стала подкрадываться тихой сапой, готовясь заученным движением разведчика-диверсанта устранить моё сознание, отправив его пинком в царство Морфея.
И уж совсем нет ничего удивительно в том, что в один прекрасный миг просто заснул на полуслове, едва успев дочитать книжный труд до последнего разворота.
Так ведь, ладно бы, уснул! Ещё и дичь начала сниться невменяемая. Будто я опять летал на своих «птичках», только вместо управления дроном по дистанционке внезапно обнаружил своё бренное тело на внешней подвеске ударного дрона. Почувствовал себя планеристом. Причём, чувствовал настолько натурально и живо, что не сразу осознал сон. Понял, что грежу, только в тот момент времени, когда в кармане «Горки» противно зазвенел телефон.
Сон сняло как рукой.
Где-то в глубине сознания щёлкнул тумблер, отчего все мои потроха мгновенно пронзила морозная стрела.
С похолодевшим ливером я подумал: «Млять! Какого хера рабочий ТАПик* на ЛБС?! По нам сейчас накроют!».
* ТАП – телефонный аппарат полевой, прим.
Если расчёт радиоэлектронной разведки противника не бакланит на посту, то от момента «засветки» телефона на линии боевого соприкосновения до накрытия квадрата артиллерией редко проходило больше минуты. А если «спалили» несколько аппаратов в одном месте – жди беды. Значит, прилетит что-нибудь кассетное и по площади.
И только открыв глаза, узрев самого себя, развалившимся в кресле, и осознав происходящее, я позволил себе остыть.
Передо мной опять оказалась моя квартира.
Вот теперь точно. «Так, бл9ть»…
Вернувшийся в сознание разум подтвердил: это не сон. Я действительно нахожусь в своей квартире, откуда сутками ранее непостижимым образом исчез, материализовавшись в ином месте. Всё осталось также, как и было. Жилплощадь не разнесло взрывом фугаса, затесавшегося в мой груз. Не сложился дом как карточный. Моя тушка появилась там же, откуда и исчезла. Прям в одном и том же самом месте. Именно тут я стоял с кружкой кофе, когда меня накрыла вспышка света.