– Перенос живого существа туда и обратно – чрезвычайно трудоёмкий ритуал, – улыбнулась Алина. – Я и не смею думать, что нам удастся освоить эту тему в ближайшее время. Удивительно, что гость в первые же часы пребывания в нашем мире освоил переход и смог перенести себя со своим скарбом...
Взгляд, которым одарил меня Протопопов, одновременно выражал невероятных размеров облегчение и чаял огромную надежду.
– На многое не рассчитывай, дядь, – сразу предупредил я. – И не вздумайте подобострастничать, будто до вас снизошёл Господь Бог. Все проблемы разом не решу. Помогу, чем смогу.
– Теперь к этому пункту.
Ростислав подался к столу ближе.
– Как я понял, с твоей стороны есть инициатива... подписать некий обязывающий документ. Это обычная для тебя практика?
– А как же? – пожал плечами. – Чай, жизнью рискую, и не за свои идеалы. Если помру – так оно мне всё без надобности. А вот если в живых останусь... За что, спрашивается, со смертью ручковался да под шальными пулями ху... Гм... Паховую область в сырую землю вжимал? Старость надо обеспечить. Если вместо обеспечения старости я за чужие идеалы воюю, то пусть мне это, хотя бы, окупится. Желательно, сторицей.
Алина с укором посмотрела на меня исподлобья.
– Вот про сторицу разговоров не было! – процедила она.
– Так их и быть не могло, – усмехнулся. – Ты ж контактное лицо, а не уполномоченное. Смысл с тобой воздух сотрясать? Да и вообще. Сторица – это для красного словца. Понятное дело, что, если во сто крат возьму, вам дешевле меня обратно спровадить, и забыть, как вызывали.
– Ты же наёмный воин, – не спросил, а утвердил Ростислав. – Как жалование получал?
– Наличным расчётом на руки, – проинформировал своего нанимателя. – Безо всяких чеков, векселей и ассигнаций.
– Золотом? – уточнил Поликарпович.
– Только не слитками, – уточнил я. – Если у вас тут в ходу золотые монеты, то сгодится. Но не слитки.
– Золотые монеты есть, – задумчиво произнесла Алина. – Но их немного. И это золотовалютный резерв... Расходовать его на жалование наёмника... Пусть даже и уникального...
Девушка обернулась ко мне.
– А натуральным продуктом возьмёшь?
Я пожал плечами.
– Смотря, что считать натуральным. Земля, дома, транспорт – да, пожалуйста. Живая сила по типу рабов... Ну, тоже не откажусь рассмотреть. Остальное... Лучше деньгами.
– И во сколько ты оцениваешь свою квалификацию? – поинтересовался Протопопов.
– Надеюсь, у вас крепкие нервы, – хмыкнул в ответ. – За последний месяц только что закончившегося контракта получил один миллион рублей.
– Вряд ли в нас одни и те же рубли, – логично предположил военнослужащий. – Что у тебя можно купить на эти деньги?
– Литр топлива – полсотни рублей, – начал перечислять по пальцам. – Литр молока – полсотни рублей. Полкило хлеба – рублей пятнадцать или тридцать.
Разноглазка переглянулась со своим начальником.
– Где-то в полсотни раз у нас различаются деньги? – предположила она. – У нас буханка хлеба и литр молока по рублю стоят. Не везде одинаково и есть разница, но в среднем так.
– Получается, – офицер задумчиво погладил подбородок. – Значит, стало быть, претендуешь на двадцать тысяч рублей в месяц? Или будешь наценивать за особые задачи и условия?
– А можно? – воодушевился я.
– Не желательно, – буркнула Алина.
Но шутки в сторону. Тут одно из двух. Или их устроит мой ценник, или нет.
– Я наёмник, а не клоун. Мне неинтересно наблюдать за вашим концом с первого ряда амфитеатра бойни. Я люблю сам устраивать кровавую баню. Так уж получилось, что меня призвали вы, а не ваши супостаты. Значит, и контракт заключать мне с вами, но никак не идти к ним с вопросом, «А не заплатите ли вы мне больше?».
От этих слов Бериславская аж вздрогнула и побледнела.
Да и по офицеру видно, что он догадался, каким был бы исход, сделай я так.
– Мне обустраивать старость, – закончил я. – И мне нужны на неё средства. Дальше всё зависит от того, нужны ли вам мои услуги сегодня и сейчас, или же вы после завершения этого мясореза готовы заключить со мной бессрочный контракт.