«А усы и подделать можно!» ©.
При приближении Александровского подобрались решительно все присутствующие, кроме Берислава и меня. Разве что, реально, по струнке не вытянулись. Древнему деду инсайду не по возрасту перед молодыми строевую стойку демонстрировать. Тысячелетний старик слишком великовозрастен для этого. А мне не пристало выказывать столь наигранную реакцию перед ровесником. У нас так не принято. В чужой монастырь со своим уставом не ходят, но едва ли я привыкну и приму, что при появлении в поле зрения сверстника мне надлежит изображать из себя линейного Президентского полка. Мы, блин, с офицерами в одних окопах и блиндажах сидели, с великовозрастными полковниками запасные командные пункты организовывали и вместе с ними прилёты по ним ловили. А тут… Извини, Саня. Для местных ты, может, и Великий Император Всероссийский. Для меня ты, пока что, в лучшем случае «Саныч».
Обернувшись на приближающего к столу «Саныча», узрел оного, сопровождаемого — вот уж, не ожидал, так не ожидал — капелланом, етить её боевой посох, Распутиной. Ева Гавриловна, собственной персоной, ровно в том же прикиде, в котором я видел её в последний раз, предстала пред наши очи в повседневной рабочей форме.
Мы с ревнительницей веры перекинулись друг с другом короткими взглядами и кивками в знак приветствия.
Монарх, проходя мимо нашего строя, коим, с натяжкой, но возможно поименовать нашу же шеренгу, чуть задержался взором на Смазновой, оценивающе окинул молодую женщину взглядом. Лично я их ещё не представлял. Но по характерному отличию внешнего вида и кроя её костюма от принятых в местных широтах обмундирований молодой правитель и сам догадался, что Окси не просто так тут, с боку-припёку.
После хрестоматийного «их взгляды пересеклись» Император кивком поприветствовал мою спутницу. Та не стала ломать комедию и ответила взаимностью, ничуть не удивившись. Подумаешь, кто-то из местных поздоровался? Может, вежливый чересчур.
— Дозволь уведомить, государь, — на правах старшего по чину из собравшихся озвучил вслух Протопопов. — Весь люд по поимённому перечню присутствует в полном составе.
— Осведомлён, — нейтральным тоном сообщил в ответ монарх.
Не в плане «отвали, сам знаю», а будто бы на местный манер ответил «Принял». Типа, подтвердил полученную информацию.
— Желаю здравствовать всем нам и нашим близким, — дежурно начал Александровский, окинув всех взором и опустив церемониальную мишуру. — Начал ради, оповещу несведущих о сути нашего разговора. Как вы, вероятно, уже знаете, наши осведомители выпустили шифрограмму. От англицких берегов вышел первый ордер сводной эскадры, предназначенной для завоевания восточных берегов евразийского континента. Невзирая на таящиеся там неизвестности, супостат принял решение рискнуть и отхватить лакомый кусок, пользуясь нашим полным там отсутствием.
Мрачные взгляды местных давали понять, что событие так или иначе маячило на горизонте. Его оттягивали, как могли.
— Мы знаем заведомо свойства кораблей противника, — продолжил молодой Император. — Знаем выучку его мореходов и ходовые качества флота. При всех прочих вводных, они достигнут дальневосточных берегов меньше, чем через месяц. И за этим мы с вами собрались. Необходимо проработать вопрос организации противодействия интервентам.
Слово держал Саня, но, почему-то, все присутствующие смотрели на наш отряд.
— Наш дорогой гость из иного мира, — тоном конферансье объявил Саныч. — Александр Александрович, друже… Поведай же нам всем, какие светлые думы посетили тебя и твой подчинённый люд. А мы пока что внемлем тебе, да, может, поймём, как подсобить в твоём нелёгком ратном труде…
Судя по тому, что неизвестные мне присутствующие не выказали из ряда вон выходящих реакций и степенно перенесли обращение, как минимум, о моей природе они сведущи.
— Ведать, особо, нечего, — отозвался я, подходя к карте. — Мой ответ будет состоять из двух частей. В первой — поясню, что нам предстоит. Во второй — объясню, как именно мы собираемся разруливать этот мясорез.
Из лежащих неприкаянными запасов на столе взял три флажка и аккуратно воткнул их в восточные оконечности евразийского континента. Один — в районе Курильских островов, второй — примерно в центр Камчатского полуострова, третий — в районе Чукотки.
— У нас есть три наиболее угрожаемых направления, — произнёс я, обращая внимание собравшихся на карту. — Курильские острова — извините, если названия вам непривычны, буду оперировать принятыми у меня на родине — расположены грядой и имеют довольно протяжённую линию порядка тысячи ста километров. Встречаются как крупные, так и мелкие. Между береговыми линиями островов редко бывает больше пятидесяти-ста километров. Это очень удобная линия для блокады Охотского моря. Швартовка кораблей возле нескольких островов подобного типа намертво блокирует всех, кто внутри, от выхода в мировой океан. И прорваться снаружи внутрь оцепления также потребует сил и мастерства. Дальше идёт Камчатский полуостров. Удобен тем, что обеспечивает сухопутный выход вглубь дальневосточных земель. Имеет высокие горные хребты, удобные для обозрения зеркала морской глади и обстрела подступающих бортов. Кто владеет им — у того богатства Дальнего Востока. И, наконец, Чукотка. Ключ от ничуть не менее богатых ворот. С той лишь только разницей, что, согласно вашей карте, целиком и полностью закована во льдах. Там не пройти кораблям, а сухопутные силы будут существенно замедлены морозом. Им необходимо где-то греться и как-то существовать. Большая армия не пойдёт в атаку через льды. Их там протяжённости на сотни километров.
Глава 23
Совещание (продолжение)
— Остаются острова и полуостров, — здраво рассудил Александровский. — И угадать заранее мы не можем. Наша разведка сообщила о цели эскадры выйти в полном составе к берегам и указала конечную точку маршрута, но мы не знаем, где и в каких местах будут отклонения. Кораблям необходимо вставать на отдых. Пополнять запасы пресной воды. Экипажу нужен отдых. Они пойдут перегруженные десантом. С равной долей вероятности, пристать могут к любому берегу.
— А с такой прорвой людей в наличии за считанные дни организуют там засеку. Ещё через несколько дней — острог. А неделю-две спустя там возникнет полноценный форт, если не аванпост, взять который малыми силами уже не выйдет.
— Итого, у нас месяц, — подытожил Саня. — Реально ли перехватить ордер в пути?
— Так точно.
В зале аудиенций повисла нездоровая тишина. Если во взгляде Бериславских и Морозова читались просто сомнения, то все прочие воззрились на меня, как на умалишённого.
— Я позволю себе высказать… сомнения… — произнёс некий офицер в кителе, отличающемся от формы Тайной Канцелярии. Судя по витым вензелям, кто-то из флотских. — В настоящее время лишь наших западные флотилии способны выйти в море. Но им не хватит ходовых качеств, дабы настигнуть неприятеля и навязать ему сражение. Нас просто обойдут и оставят в кильватере, ловить пузыри. Флотилии же на южных морях готовятся противостоять туркменам и прочим османам. Нам неоткуда взять лишние силы для противодействия на воде. Откуда такая уверенность в наших способностях?
— Позволю себе усомниться в выраженных сомнениях, — я посмотрел на возникшего.
Вроде, немолодой мужчина. На груди, конечно, не иконостас с орденами и медалями, но выслуга лет видна. Чай, должен понимать и не путать круглое с мягким.
— Моя задумка состоит в том, чтобы допустить неприятеля к его цели, — пояснил для всех. — И навязать ему сражение уже на конечной точке маршрута. Конец пути — это всё равно путь. Ничто не путь, кроме Путей.
Опять прибегаем к кладезю афоризмов. Разве что, переиначиваем их на нужный лад.
Местные недоумённо переглянулись меж собой.
— Для доставки сил нужна проходимая способность, — осторожно пояснил флотский, видимо, пытаясь ненароком не задеть моё слабоумие. — У нас нет ходовых кораблей, способных пройти морем и обогнать врага. К управлению же наземными войсками отношений не имею, но, насколько мне известно, лишь дирижаблями можно покрыть земли от Урала и до моря. Но ещё ни один из них не сумел этого сделать. Мы теряли их один за другим.