Там нас уже встречали.
Территория Управления была огорожена высоким частоколом и со стороны походила на отдельный форт. Многометровые стволы деревьев, обтёсанные и окорённые, вздымались ввысь не меньше, чем на добрый пяток метров. Высокая крыша тяжёлой самоходки едва достигала им половины высоты.
Единственная прореха в частоколе — широкий проезд для гужевого транспорта и техники — наглухо перегорожен менее высокими, но оттого не менее надёжными «ежами». Между последними от души намотали цепи и колючую проволоку по типу «егозы», что делало скоротечное проникновение на охраняемый объект не таким уж и простым занятием.
Из-за частокола, по направлению от своей дежурной «сторожки», обходя заграждения, в сторону нашей остановившейся самоходки вышел служивый при лёгкой шинели: несмотря на приблизительно одну широту с Москвой, климат в Первоуральске отдавал промозглой мокрой слякотью.
Служивый покрыл разделяющее нас со своей прежней позицией расстояние и подошёл к технике со стороны места шофёра.
— Околоточный будочник местного Управления Императорской Канцелярии, — назвался он непривычной для моего слуха и сознания должностью. — Дозвольте-с справиться о ваших коносаментах?
— Нету коносаментов, — с переднего пассажирского дивана отозвалась ему через меня, сидящего за рулём, разноглазка, и протянула ему наши удостоверения личности. — Действительный тайный советник первого класса Бериславская. Вас должны были оповестить о нашем визите.
Околоточный принял бумаги и с явным знанием дела изучил их вплоть до последней капли чернил на печатях.
Ожидаемо. А как иначе? Фотографии в этом мире к документам пока не прикрепляют. Каким образом ему ещё удостовериться в подлинности бумаг? Только зная, как они оформляются. Ну, или, на худой конец, банальный пароль-отзыв, которые меняются каждые определённые отрезки времени…
Через минуту будочник вернул нам удостоверения.
— Соблаговолите-с вашу самоходку к досмотру, госпожа Бериславская, — всё ещё с вежливостью, но с нескрываемым повелением в голосе, попросил он.
— Прошу.
Я остался за рулём, в то время как правнучка Великого Архимага Путей встала со своего места, прошла до передней двери салона и отворила её. Служивый, пока девушка проворачивала действа, обошёл технику и поднялся к нам на борт, внимательным и цепким взором окинув содержимое транспорта вместе с его пассажирами.
Оный взор зацепился за просто невменяемый объём тюков, рюкзаков и сумок в задней части кузова.
— Говорите, коносаментов нету, госпожа советник? — переспросил околоточный. — А что за вантаж транспортируете?
— Собственный инструментарий Тайной Канцелярии, — не моргнув глазом, отозвалась девушка. — Согласно действующему табелю о вантажных перемещениях, декларироваться отдельными коносаментами не обязаны.
А мощно она задвинула. «Собственный инструментарий канцелярии»… Да тут всё в самоходке, не считая действующих сотрудников Конторы — моё, кровно заработанное. Но, если посмотреть на картину под углом наёмника, то меня призвали и наняли как исполнителя при своём оснащении. С таким расчётом и впрямь с натяжкой можно сказать, будто бы я вместе со скарбом на некоторых условиях Конторе принадлежу. Хотя, тут ещё бабка надвое сказала…
— Ваша правда, госпожа советник, — согласился без претензий сотрудник. — В таком разе, прошу вас проследовать на плац. Там… мало что поменялось… со времён визита вашего досточтимого родителя.
Алина улыбнулась.
— А вы знаете моего отца?
— Светлейшего князя Бериславского? — хмыкнул служивый. — Кто ж его не знает… Имел честь оказывать содействия его зауральским экспедициям. Ежели не доведётся мне застать его лично, наберусь наглости обременить вас прошением о передаче ему поклона от городового Стоянова. Хотя… едва ли он вспомнит…
Я не вмешивался в разговор, но одним ухом слушал, да глазом наблюдал. Городовой Стоянов, если это был он, выглядел сравнительно непросто. Почти все доселе встреченные мною служивые исправно сбривали растительность на лице. Рекомый же Стоянов принадлежал к тому немногому числу, что мог позволить себе пышные «сталинские» усы. Даже, если у Бериславского так себе память на лица (в чём я, лично, сомневаюсь), забыть такого относительно колоритного служивого трудно. Опять же, с рядом поправок. Если они виделись один раз и вскользь, то вопросов нету…
— Уверяю вас, господин Стоянов, — улыбнулась ему Бериславская. — У вас ещё представится возможность пообщаться с батюшкой лично.