Но даже это не идёт ни в какое сравнение с тем, что увидела камера моего беспилотника буквально через первые полчаса после запуска на утро второго дня пути.
Сидя в открытой двери тяжёлой самоходки с натянутыми на глаза очками дополненной реальности, руками держал пульт, с которого вёл «птичку» в небе. Камера дрона исправно передавала на очки картинку с видимого и, при необходимости, теплового диапазона. До поры, до времени, всё шло своим чередом: ничто, как говорится, не предвещало беды.
Рядом с самоходкой, сидя на земле, прислонившись спиной к колесу техники, на коленях держала ноутбук действительный тайный советник Бериславская. Разноглазка смотрела на экран компьютера, куда дублировалась картинка с БПЛА. И происходящее на ней мы увидели с ней одновременно.
— Небезынтересное, — констатировала она. — Нечто подобное мы ожидали лицезреть. Удивлена, что наткнулись только сейчас, почти полтысячи вёрст спустя.
— Но оно случилось сейчас, — отозвался я. — От нас это не зависит.
Поняли мы друг друга без слов. Что, в общем-то, неудивительно, когда смотришь на одно и то же.
Пока под брюхом «птички» проплывали безбрежные волны реликтовой тайги, всё было относительно спокойно. Даже тепловая камера не подкидывала никаких аномалий, наподобие чужеродных сигнатур или таящихся под сенью деревьев живых существ.
Но когда тайга закончилась также внезапно, как и началась…
Река. Крупная. Очень. Метров пятьсот в поперечнике точно будет. Она будто рассекла весь материк на две семядоли. В этом месте я не рассчитывал увидеть её: в моём мире настолько крупные водные артерии располагаются в других местах. Но её берег с нашей стороны полностью покрыт деревьями, заставшими если не сотворение мира, то, по меньшей мере, зарождение местной Руси. А вот противоположный — сплошь и рядом степь. Настолько, что до самого горизонта не видно ни одного более или менее рослого деревца. Кустарники — да, этого полно. Тут и там виднелись вкрапления ветвистых совокупностей веток и листьев, торчащих из одного места. Но не более того. Лес внезапно кончился.
Но даже не это заставило нас обратить на себя наше внимание. На противоположном берегу реки виднелся разросшийся на несколько километров натуральный город. Самый, что ни на есть, сложенный из каменных блоков, с домами по два, по три этажа, с широкими улицами, где без проблем разъехалась бы пара танковых колонн, город.
И, что самое интересное, в ряде архитектурных решений я находил соответствия с тем, что мне на своих рисунках изображала Лана.
— Какой-нибудь Аркаим местного разлива, — предположил вслух, оглядывая его с высоты пары сотен метров. — Город заброшен. Несильно заросший, но сверху не видно никаких признаков жизнедеятельности. Ни дыма от огня, ни движения живых существ.
— Что такое аркаим? — поинтересовалась Алина.
— Условное наречие одного из обнаруженных древних поселений за Уралом в моём мире, — коротко обрисовал я. — Нашли не так давно, лет полсотни назад, и назвали по имени одной из географических точек в округе. Представлял собой комплекс из городища и могильника. До сих пор раскапывают, изучают. Вроде как, немаленький был в своё время.
— Значит, и у вас цивилизации сменяли одна другую, — подумала вслух разноглазка. — Иначе бы об этом Аркаиме сохранились записи и предания. А с твоих слов выходит, будто его откопали из-под земли, как исчезнувший.
— По сути, так и есть. По различным данным, возраст города превышает три с половиной тысячи лет, плюс-минус двести-триста.
— Исчезнувшие города для нас не новость, — подала голос Ветрана. — На юге регулярно откапывают то одно селище, то другое. Иногда неподалёку находят останки целых армий. За некоторые поселения прошлого шли зело кровопролитные бойни.
— Важно не то, что мы нашли брошенный город, — пояснил я. — Важно то, что ваше естествознание не знает о существовании разумных людей по эту сторону Урала. Самый разумный вид — чудь белоглазая — должна была остаться за полтысячи километров отсюда, в отрогах Урала. А мы сейчас уже на плоскости Сибирской равнины. Тут мы можем встретить всё, что угодно, включая цивилизацию, существующую параллельно вашей. И молитесь, чтоб нас не приняли враждебно. Такие случаи в истории первых контактов не единичны.
— Вот послал же Господь Бог мироходца, — пробормотала Морозова. — И тебе ратник, и лекарь, и воевода, и естествовед… а я его ещё, скудоумная, гриднем себе нанять хотела…
По отделению прикрытия прокатилась лёгкая, едва сдерживаемая волна девичьих смешков.
— Подожди, покуда контракт отстреляю, — хмыкнул я. — Глядишь — ещё и рассмотрю твоё предложение.