Слишком мало в меня вложили медицинских знаний, чтоб философски рассуждать на такие темы. В общих чертах понимаю, откуда у чего ноги растут, но даже такой элементарный вопрос, как первопричина психического расстройства с ходу раскрыть не могу. Необходимо поднять специализированную литературу. Тогда и только тогда сумею дать внятный ответ.
— Энергозатратное должно быть дело, — пожал плечами я. — Но благое. Сильно устали?
— За наше здравие не тревожься, воин, — проронил Берислав, поглаживая свою бороду.
Мне кажется, или она ещё длиннее стала?
— Ты бы о своём лучше опекался. Почто младое тело своё неволишь? Тебе на покой давно пора. Повелевать Силой на должном уровне ты покамест не горазд. Упиваясь из корыта, лишь черпак в себя вбираешь, всё прочее же проливаешь мимо. Али не чуешь ты, как тебя истома гнетёт?
Уставшим себя точно не чувствую, если об этом спрашивает старец.
— Увы, старче. Не чую. Хоть нынче в ночь готов пахать до обеда, коли нужда заставит.
Алина окинула мою тушку придирчивым взглядом.
— Дедушка прав, — констатировала она. — Сразу не заметила, но… у тебя Сила прерывисто пульсирует, прорываясь наружу. Ты не справляешься с её подавлением, и она, пользуясь твоей усталостью, стремится разойтись вширь. Чувствую это даже я.
Ого.
Нормальное такое предъявление.
Это что же выходит? Местные могут чувствовать это самое ваше биополе? И по нему людей лечить? С последним — не факт. Но то, что я нормально не сплю с тех пор, как оказался в этом мире, почуяли и древний маг, и наследница затерянных знаний.
Может, и впрямь поумерить пыл? Всех геройств за день всё равно не совершишь, даже, если б стояла такая цель.
Может, и впрямь опочивать отправиться?
Я пожал плечами.
— Вам виднее. Видимо, на каких-то внутренних резервах держусь. Ежели спать отправляете — то я не против. Утро вечера мудренее.
От того, что спрошу про рисунки Ланы утром, никто, надеюсь, коней не двинет. А утром, глядишь, застану главу семьи с супругой. Может, даже их спрошу кое о чём. Вероятно, Святогор сумеет опознать какие-то локации по характерным географическим ориентирам.
Опять же, Берислав. Алина упоминала, что древний дед инсайд шароёжился повсюду в поисках следов магии Путей. Может, и его нелёгкая заносила за Урал?
Но на дворе уже ночь. Утром буду трахать всем мозги.
— Ступайте с миром, — кивнул нам Берислав. — Поутру тревожить вас не станем. Аз же сам над страждущей постою.
Разноглазка повернулась к великому предку.
— Только не переутруждай себя, пожалуйста, — попросила она. — Злата хорошо спит. Негоже загонять себя почём зря.
— Спит-то, Злата, может и хорошо, — взгляд старца чуть потяжелел. — Да токмо сон сей не простой, а напускной. Мне неведомы снадобья, что так крепко усыпляли бы буйных. Кто знает, яко оно обернётся?
Тут Берислав прав. Дефицит массы тела никуда не спишешь. Да и Оксанка предупреждала, что с этим надо быть поосторожнее. Накопительный эффект у этих препаратов довольно злой. От передозировки и взрослый мужик может откинуться. Тут же — буквально ребёнок, только-только вышедший из пубертатного периода. Да ещё и дохлый, как узник концлагеря.
— Ежели что — так ты не вали всё на себя, — предупредил я. — Бей в набат тревогу. Если со Златой что и случится — сами вы это вряд ли исправите. Нужны будут технологии моего мира.
Великий Архимаг Путей перевёл свой взор на меня.
— Потому и глаголю вам опочивать с миром, — произнёс старец. — Никто не ведает, когда понадобится твой лекарский дар. А душ и хворей врачеватель умом должен быть твёрд и памятью своей крепок. Ступайте, молодые. Далее я сам управлюсь.
Таким образом нас ненавязчиво попросили не мешаться.
Ну, что ж. Сон полезен для здоровья, а здоровье надо всем ©. Вон, даже Злата, и та спит, пусть и под препаратами.
Мы с Алиной отошли до её комнаты, где девушка прикрыла за нами дверь.
Беззвучно скользя по напольному ковру, пересекла комнату, закрыла раскрытое окно и задвинула шторы.
Сопровождая взглядом точёную фигурку разноглазки в сарафане, я не мог не отметить, как к нам вернулась действительный тайный советник первого класса Бериславская. Та мимолётная слабость, которую позволила себе Алина, исчезла, будто бы её и не было вовсе. Девушка, буквально сутки пребывавшая в истерике и залившая мне весь «плитник» горючими слезами, рыдавшая мне в «броню» в голос до подкашивающихся ног, ныне вернула себе твёрдость походки и голоса.
Движения её стали прежними. Вернулась уверенность, резкость, жёсткость. Голос окреп и перестал отдавать грудными реверберациями. Высохла влага в уголках глаз, взор опять стал отдавать командирскими нотками. Из напарницы никуда не делась заботливая и любящая старшая сестра. Но глубоко в самосознание была загнана истеричная натура, в приступе неописуемого отчаяния позволившая себе свалиться в эмоциональную яму. Поняв, что конец света отменяется, соратница стала чуть ли не самоуверенней, чем была до того.