Вряд ли это была Яна. Едва ли мать захотела вызнать рано на рассвете, как отдыхает её старшая дочь.
Вряд ли это были девочки-помощницы. Утро, конечно, начинается рано, но это не повод просачиваться в комнату молодой госпожи без веской на то причины. Иже с ними, вряд ли это был и Иннокентий. Чтоб мажордом пришёл будить наследницу семьи ни свет, ни заря, должно было случиться что-то поистине экстраординарное.
Оно и случилось.
«Поистине экстраординарное» с разбегу, несмотря на малый вес ощутимо топнув ножками, подпрыгнуло и всем своим не особо-то и тяжёлым, но способным нанести тяжкие телесные повреждения весом ухнуло на меня, только и успевшего сгруппироваться чисто на инстинкте.
— Мастер!
Спящая рядом Алина резко дёрнулась, как молодой призывник от зычного окрика «Рота, подъём, тревога!» и буквально подорвалась из положения «лёжа».
Я едва успел себя остановить, заслышав знакомый тонкий девичий голосок. Рефлексы есть рефлексы: при нападении на лежащего самый действенный способ противодействия — руки, ноги, и любой подручный инструмент, которым можно провести болевой приём.
Вот только, не для того я подрядился лечить от безумия Злату, чтоб калечить её по дурости.
А именно Злата это и была.
Радостная, сияющая, сверкающая ничем не обременённой лучезарной улыбкой, Бериславская-младшая в относительной короткой ночной сорочке прыгала на мне, будто объезжающая родео наездница.
Разогнанный резким пробуждением мозг успел отметить непричёсанные волосы, хотя их вид уже был намного лучше, если сравнивать с нашей первой встречей.
Взгляд девушки был уже не таким безумным, как несколько дней назад. Он всё ещё отдавал какими-то нотками неуместного зашкаливающего блаженства, но, как минимум, он стал более осмысленным. Сейчас Злата напоминала просто пошедшего вразнос ребёнка, чем душевнобольную.
Личико стало чуть более женским. Не таким осушённым многолетней бессонницей, как было раньше. «Посвежело», что ли?
Да, никуда не делась гиперактивность. В моём окружении нет никого, кто рано утром, с восходом солнца, поимел бы сил с таким фонтанирующим энтузиазмом скакать на мне, изображая чемпионку ипподрома. Но сейчас это была не бессмысленная череда телодвижений ради движений.
Точнее будет сказать, что буйство девушки осталось таким же бессмысленным и беспощадным. Будить мужика, запрыгивая на него с разбегу… Так-то, был риск и мужиком быть перестать, не сгруппируйся я на «шухере»… Повезло, что приземлилась аккуратно. Но сейчас это самое буйство уже было обращено на конкретную цель (на меня), а не пыталось охватить всю близлежащую местность на загоризонтную дальность. Злата абсолютно отчётливо увидела заинтересовавшую её мишень и обратила на неё внимание.
— Злата! — прикрикнула на сестру Алина, но быстро утихла. — Ох… На кого я серчаю…? Ты же даже брань от похвалы не различаешь…
Первым порывом разноглазки было отругать младшую за чрезмерно бурное пробуждение. Возможно, за то, что ворвалась в чужую спальню без спросу. Но ругать СДВГшницу, которая только несколько дней как начала курс лечения препаратами… Ну, это всё равно, что внушать кукушке в часах, будто она — дятел.
Я резко подорвался с положения «лёжа», сел, обхватил горе-наездницу обеими руками и ещё более резко рухнул обратно, предусмотрительно отведя в сторону башку. Злата, вполне естественно не ожидавшая такого, даже не успела испугаться и среагировать. Златокудрая головка Бериславской-младшей встретилась с моей подушкой, а буйная мелкая оказалась лежащей на мне, замершая от неожиданности.
— Угомонись, — хриплым спросонья голосом проронил я. — Эка тебя завело… Таблетки, что ли, на ночь выпить не выпила?
Девчонка дёрнулась, попытавшись подняться. Ожидаемо, не вышло. С каким-то удивлением голосе, хмыкнула, попробовала ещё раз.
Я несильно шлёпнул беспокойную по заднице, без труда дотянувшись ладонью до девичьей ягодицы.
— Угомонись, сказал. Такое себе «доброе утро», конечно… В следующий раз поспокойнее, пожалуйста.
— В следующий раз без «следующего раза», пожалуй… — тяжело вздохнула Алина, откидывая с себя одеяло. — Давно же Злата так не шалила… теперь буду дверь на ключ замыкать…
Бериславская-старшая поднялась с постели и шатающейся спросонья походкой направилась в ванную.
— «Мастер», дорогой… — попросила она. — Если тебе не в тягость… Займи пока чем-нибудь Злату. Мне… надо время, чтобы оклематься. Не думала, что придётся вставать настолько резво.
— Не вопрос… — вздохнул уже я, отпуская Бериславскую-младшую.