Ком, подкативший к горлу, никак не желал проваливаться, а язык будто отнялся, чтобы что-то ответить. Всю жизнь Дим считал себя сиротой. Мать, как он знал, до конца своих дней, пока ее не "съела" лимфома, работала в доме терпимости. Про отца так и вовсе гадать было глупо, учитывая специфику работы матери. Но он и подумать не мог, что у него есть брат. Слова красного карлика взбудоражили в нем что-то, и это лишний раз укрепило уверенность Дима в том, что в его собеседнике есть что-то от Лукавого.
Карлик дал ему несколько секунд, чтобы переварить услышанное и продолжил:
- Что есть двигатель любого прогресса? - задал вопрос и сам же ответил на него. - Война! Да-да, не смотри на меня так. Именно война! По крайней мере, в Невском Синдикате это непреложная истина. Здесь у каждого технократа есть своя личная частная армия. Многие из них сколотили свое состояние только благодаря тому, что даже после конца света люди не прекращают убивать себе подобных. Завтра тебе необходимо появиться в офисе АРСМАШ и представиться. Подай прошение о приёме на работу в качестве инженера боевых ботов, а я сделаю так, чтобы тебя приняли.
Лампочка накаливания в торшере заморгала, точно где-то был пробит провод. Это не ускользнуло от глаз красного карлика.
- На этом, пожалуй, все. Тебе пора возвращаться, - произнес он и, прежде чем Дим успел что-то сказать, мир начал тухнуть. Или это затухало его сознание. Но последние слова, которые услышал Дим, прежде чем вынырнул из своего первого сеанса наркодайвинга, всколыхнули и перевернули его внутренний мир еще раз. - [1] Ты очень похож на отца, Мастер Дим Сет.
Сознание вернулось, будто кто-то включил свет. Первым делом Дим ощупал рот, затем тело и только после решился открыть глаза. Все тот же приглушенный свет, запах сырости и пота. Велл лежал рядом, с башней очков виртуальной реальности. Судя по открытому рту, из которого тянулась ниточка слюны, он до сих пор пребывал в нирване наркотического дайвинга.
Почему-то Диму стало не просто неуютно, а противно находиться здесь. Он встал, одел рубашку и куртку, подошел к двери и отдернул тяжелую задвижку, покинув арендованную на стандартные сутки комнату.
На ресепшене "точки", которая маскировалась под виртуальное казино, сиделщуплый парнишка, немногим старше Дима.
- Комната двадцать четыре, мне нужна запись с камеры, - в подтверждение своих слов Дим положил на стойку металлический жетон с номером.
- Запись с камер не выдается, - парнишка даже не поднял взгляд на клиента, продолжая рубиться в приставку. Из-за стойки Диму не было видно марки игровой консоли.
Впервые за все время Дим был готов использовать преимущества своего интерфейса. И не потому, что ему так хотелось, потому что что-то подсказывало ему, что так было нужно.
- Рус Исмаг, Гражданин третьего уровня, - от этих слов парень на ресепшене поднял взгляд на Дима. Но теперь в нем не читалось безразличие, там был… ...страх? - сейчас ты передашь мне запись с камеры двадцать четвертой комнаты и удалишь все, что осталось на жестких дисках. Также ты удалишь все записи, на которых запечатлен я. Это понятно?, - слова звучали не как просьба, как утверждение. И молодой парнишка с дайвинг-притона не нашел, чем возразить.
Дим, не говоря больше ни слова, протянул ему сапфировый инфоноситель и через минуту покинул злачное заведение. В его голове крутился десяток разных вариантов, как поступить дальше. Вызвать таксомоторный автобот, пройтись пешком до ближайшего хостела, или же заночевать в соседнем притоне, который, к слову, находился в пятистах метрах, на берегу Невы. Но он избрал иной вариант. В надвигающихся сумерках Дим двинулся к Проспекту Роботостроителей, по которому сутки назад его вел попрошайка, показывая достопримечательности города.
Проверь, нужно ли это оставлять?
Глава 4
- Значит, вы не в курсе трагической судьбы господина Герца? - собеседующий Дима мужчина, Веле Искра, смотрел с неприкрытым сомнением.
Высокий, с бледной кожей и голубыми глазами. Таких обычно называют красавчиками. Да еще и каста Гранд-Мастера… И все потому, что ему повезло родиться в правильной семье! Дим не чувствовал какой-то обиды или зависти. Большинство чувств, например, любовь, были ему и вовсе чужды.
Даже более: считал их иррациональными, рудиментарными проявлениями животной сущности, мешающими адекватно и трезво воспринимать ситуацию. В детском доме он часто их симулировал, чтобы быть с окружающими "на одной волне", и когда он так делал, сверстники били его немного реже.