– Ну… если бы ты спросил что-то конкретное, то мне было бы проще.
– Ты быстро привыкла к жизни вдали от замка?
– Я очень долго привыкала, – невесело ответила Райки. – Первый год я не общалась ни с кем. А ещё я была такой страшной в то время, больше похожей на мальчика. А ты?
– Был очень поражён размерами столицы после замка, постоянно там терялся. Потом переборол себя и взял в привычку бродить целыми днями по улицам и каждый раз находить что-то новое. Друзей у меня поначалу тоже было немного.
– А потом?
– Да и потом. Ладно, их не было вообще, – признался Анур, и Райки улыбнулась этой искренности.
– Ты любил Вилиру Анхальт? – спросила она вдруг, словно подгадав момент его наибольшей уязвимости. Анур замешкался, отвёл взгляд, и именно в этот момент был спасён – в зал влетели слуги, быстро перемещая подносы с яствами. Райки лишь сокрушённо вздохнула, поняв, что на вопрос ответа не будет. Хотя она видела ответ в его глазах, скрыть его было сложно.
Минут двадцать или тридцать они молчали, занятые едой. Анур набросился на рисовую кашу с мясным соусом и сочащимися соком фрикадельками, затем в мгновение опустошил чашку горячего супа с креветками и целым огородом специй. Салат из свежесрезанных овощей, политый прекраснейшим лимонным соусом, тоже нашёл своё место в желудке.
– Ты хоть пережёвывай, студент. Ты там за еду дрался что ли? – хихикнула Райки, которая, впрочем, тоже, от души набросилась на свою порцию медовых булок, арбузных и дынных долек и крабового салата с горкой.
– Видел бы нас отец, дал бы ложкой по голове. Кстати, он ведь на охоте?
– Разумеется. И на ночь тоже, ты же его знаешь.
– Знаю.
– Он брал тебя хоть раз с собой?
– Ни разу. И никого из братьев, насколько мне известно, тоже.
– Так и думала.
– Они всегда втроём: отец, старший Нирн и его брат. Никого из детей они принципиально не берут. Это не меняется, как этерский устав.
– Мне кажется, они там пьянствуют как наяты, – коротко заметила Райки. Анур аж прыснул от смеха. Такая теория у него тоже была, но он всё же предпочитал видеть отца в более благородном свете.
Покончив с едой, они велели слугам подождать с чаем хотя бы полчаса, чтобы для него освободилось место. Теперь Анур чувствовал себя расслабленным и довольным.
– Чем ты занимался там, в Рентине? – спросила Райки. – Лично для меня вопрос с деньгами был серьёзной проблемой поначалу.
– Самое лучшее – я организовал небольшой магазинчик пряностей, которые в большом обилии прибывали из порта, особенно сразу по завершении войны. Это оказался очень выгодный бизнес, но он чуть не поставил крест на моей успеваемости и я, сохранив за собой долю, передал управление надёжным мерам. Худшее – проиграл в карты и на спор три месяца работал машинистом поезда.
– Да ладно? – рассмеялась этерка. – Ну ты даёшь.
– Самым сложным было не выдать своего происхождения. Кто знает: загрызут ли или наоборот будут относиться с неуместным заискиванием. Ну а ты?
– Про чай ты знаешь. Я с самого начала мечтала совместить хобби и прибыль, но в то время я только начала, и первая серьёзная продажа была нескоро. А в самом начале… я пыталась писать.
– Трактаты о чае?
– Хуже. Любовные романы.
– Обязательно попрошу почитать.
– Я лучше умру, – фыркнула она, и они вместе посмеялись. – Впрочем, если ты постараешься, то сможешь найти их. Естественно, под вымышленным именем, в другой стране и не на этерском языке. Кстати, это было забавно – осваивать тонкости чужого языка, чтобы писать на нём. В учёбе очень пригодилось.
– Надеюсь, мне однажды пригодится умение управлять поездом.
Принесли чай, который выбрал Анур. Слуга разлил его по чашкам. Райки бросила два кубика сахара в свою, Анур поступил так же. Даже в дозировках сахара они были близки. И чего же им тогда так не ладилось в детстве?
Душистый медовый запах сразу же стал виться над подносом, умиротворял ещё сильнее, чуть не погружая в сон. Он действительно был серого цвета, словно обычный чай, сфотографированный на старую плёнку.
– Послезавтра всё решится, да? – дрогнувшим вдруг голосом спросила Райки. – Я имею в виду, будущее. Это же как экзамен…
– Мы не знаем, что там будет. Каждый раз всё иначе, наверное.
– Давай вместе вспомним в подробностях, что мы про это слышали. Каждый по очереди заходил внутрь, и сертеры задавали ему вопросы. Ведь так?
— Именно так. Потом Мастера выносили решение. Я знаю, что когда-то отец участвовал в Церемонии вместе с ними, но в этот раз такого не будет. То ли правила изменились, то ли Война слишком пошатнула реальную власть Домов…
– Я волнуюсь, — вздохнула этерка.
– А кто не волнуется?
— Может быть, Филар. Уж у него дела в любом случае пойдут хорошо.
— В этом никогда нельзя быть уверенным до конца. Время сейчас неспокойное. А что он говорил?
— Да ничего особенного. Они с отцом выпили, как только он приехал, пытались и меня подключить к этому процессу, но я не такая уж фанатка алкоголя. Потом я решила уйти.
— Странно, что ты не видела Дериана.
— Он всегда был странным… всё-таки даже спустя столько лет он не забыл смерть Айдиара. Они были близки, как никто из нас.
— Они ведь были близнецами, как вы с Эри. Я слышал, что он воевал.
— Воевал. Хотя, при всём уважении к Дериану, он скорее караулил склады, которые никто так и не тронул.
– А последние годы? Геноцид в Иделии точно оставил след на его психике. Мало ли чего там можно было навидаться…
Райки молчала. Ему показалось, что он затронул какую-то нехорошую тему.
— Ладно. А что насчёт Шайми, Аэдры?
– Шайми в порядке, занята своими делами и не хочет со мной общаться, — надулась Райки. — Но она волнуется, как все нормальные меры. С Аэдрой я только поздоровалась, она… странная.
– Что ты имеешь в виду?
— Она же стала священницей. Но мне она больше напомнила какую-то сектантку. Да и я никогда её не любила. Придурошная она.
— Вот почему ты такая злая?
— Я не злая!
– Она всегда была близка к религии. Тут нечему удивляться.
Анур чувствовал себя расслабленным за этими разговорами. То ли от еды, то ли от усталости тело его будто бы стало лёгким и невесомым, а картинка перед глазами менее чёткой. Он не сразу заметил признаки действительно нездорового состояния, а когда заметил, убеждал себя, что ему лишь кажется.
– Не жалеешь, что уехал из Рентины? — донёсся до него голос Райки.
– А чего мне жалеть? Я не завёл там знакомств, которые сильно боялся бы потерять. Сам город душил меня своими размерами. Конечно, я не сомневаюсь, что скоро соскучусь по нему, но приехать с Зеркального побережья в Рентину много ума и времени не надо. Хотя я бы предпочитал проводить праздники в Акерре или Хаине…
– Не ожидала от тебя такое услышать. Говоришь, как будто взрослый совсем. В Хаине покупают дома меры, которые уже просто хотят отдохнуть от тягот жизни.
– Может и я хочу? – усмехнулся Анур.
– Ты ещё и не видел тягот, балда. Вот станешь мастером, посмотрим, как запоёшь. Я, собственно, тоже, – вздохнула Райки.
Он осушил ещё одну чашку, и только тогда до него стало доходить, что ему действительно нехорошо. Запоздалая мысль о том, что такое состояние мог вызвать именно чай, вызвала нарастающую панику. Он встал на ослабших ногах.
— Мне нужно отойти… Я сейчас…
Когда он дошёл до двери, мир вокруг стал вращаться под совершенно опасными углами. Едва разбирая дорогу, он нашёл где-то уборную, где его желудок и покинула недавно съеденная еда.
Прислонившись к стене, он тяжело дышал. Внутри всё горело, его снова стошнило, но легче не стало. Он облокотился над раковиной, собираясь умыться, но соскользнул с неё прямо на пол, где, видимо, и потерял сознание...