Не только Церемония тревожила его, но и встреча с семьёй. Смутно он представлял, что его ждёт. Он хорошо знал биографию всех своих родственников – ближних и дальних, живущих или учащихся в Плентии и на других континентах – как и полагается сыну Дома. Знал, кто кого любит или ненавидит, знал о всех ошибках и неудачно брошенных словах, знал, к кому никогда не следует поворачиваться спиной, а к кому небезопасно и лицом. Знал он так же, кого при случае он сможет поставить на место, а кого нет. Девять лет он провёл за книгами, в лекториях и на тайных встречах с самыми странными представителями этого мира, чтобы обрести знания, способные сделать его достойным членом этого высокого общества. И в ближайшие дни он просто обязан сдать этот экзамен и не ударить в грязь лицом. От него многого ждут – и друзья, и враги. И, конечно же, отец.
Буря стихла так же быстро, как принеслась, и водитель рискнул прибавить газу. Их подбрасывало на неровностях, в какой-то момент они продвигались с таким трудом, что чуть не застряли. Анурафар и его трое солдат стоически терпели это, не выказывая вида, что испытывают неудобства. В какой-то момент машина повернула, объезжая одну из каменных глыб, и этер сумел увидеть издалека темнокаменное очарование замка Пангора, который на мгновение выступил из бури и снова в ней потерялся. Но и этого хватило, чтобы оценить масштабы – замок рос прямо из горы за своей «спиной», возвышаясь над ней и остальным миром, глядя «лицом» на юг, смело, к своим многочисленным врагам. Анурафар прекрасно знал, что ходы замка переходят в горные внутренности, образуя сотни помещений, о назначении которых не знал ни он, ни большая часть его семьи. Только отец, должно быть, исходил их с присущей ему внимательностью. Или дед. Но дед давно не живёт в замке, с тех самых пор как оставил дела и отправился по одному из трёх путей сертеров – ко Вратам. Должно быть, с утра он смотрит через Мёртвый залив почти невидящими глазами в сторону Пангоры и вспоминает о славных днях. Анурафар запомнил его постоянно хитро улыбающимся, и это всегда казалось удивительным, поскольку отец не улыбался даже по праздникам. Бабушка по отцовской линии, как и дед, тоже не отличалась серьёзностью. Какие же обстоятельства сделали их сына таким суровым, если не гены? Каждый раз, задумываясь о подобном, Анурафар понимал, что отец остаётся для него загадкой. Он видел его лидером, вождём, верховным мастером, кесарем, перенимал особенности этих ролей, старался интегрировать в свой характер, как того требовал обычай, но никогда не мог заглянуть глубже, чтобы понять подлинную личность.
У больших ворот метра четыре высотой с витиеватым чугунным орнаментом, изображавшим цветы, горы и драконов, они остановились. Группа меров подошла к машине и внимательно осмотрела пассажиров. Это были настоящие солдаты частной военной компании семьи Гастео. Один из офицеров коротко кивнул Анурафару, тот ответил лишь внимательным взглядом. Проверка была пройдена, и ворота растворились. Машина оказалась на территории замка, вычищенной от снега куда тщательнее, поэтому они перестали прыгать и поехали по ровной дороге к гаражу.
Оказавшись за воротами, Анурафар резким усилием заставил себя собраться. Осталось совсем немного, скоро он выйдет из машины, выпрямится во весь рост и окажется под внимательными взглядами своих многочисленных братьев и сестёр. Не пристало ему выглядеть хоть немного неуверенным в себе.
Замок был всё ближе, изучая его голубоватыми и малиновыми витражами, очаровывая холодной красотой. Толстые колонны подпирали величие этерского Дома, широкая терраса хищно скалилась балюстрадами, лестницами и статуями. Пангора состояла из четырёх частей, и первой в глаза бросалась монолитная конструкция, бывшая когда-то отдельной крепостью, а уже от неё на запад, север и восток отходило три замка для трёх семей. Слева — замок Анхальт, справа — замок Нирн, и позади, самый крупный — замок Гастео.