— Может и так...
Вилира выглядела потерянной и напуганной. Она вцепилась Ануру в рукав и держала так не протяжении всего пути до старого дома из тёмного дерева почти идеальной кубической формы, если не считать двухуровневой острой крыши. Очевидно, как и многие дома на побережье Этерского моря, этот принял в себя часть архитектуры, пришедшей из Манстера, но, видимо, строители поленились довести дело до конца, потому что дома хин так жалко никогда не выглядели. Здание покосилось, прогнило насквозь, и в него было страшнее заходить из-за его состояния, нежели его обитателей. Фрит постучал в дверь, и внутри довольно живо зашевелился засов.
— Кто тут? — высунулась ещё одна лохматая голова, но принадлежавшая совсем юному ратеру.
— Это я, Фрит. А это ребята, помочь им нужно.
— Местов нет, хата не резиновая!
— Да они это, при деньжатах, всё путём.
— Деньжатах, говоришь? — большие тёмные глаза парня уставились на парочку. Различив дорогую одежду, он удивлённо посмотрел на Фрита. — Да ладно?
— Открывай давай, чего ты кота за хвост тянешь?
— Ладно, пущай их сюда и сам ходи.
Они нырнули в ещё более густой мрак, нежели на улице. Если там хотя бы горели уличные фонари, то здесь одна лишь тусклая лампа освещала путь по коридору, который просел и искривился так, словно его скрутили, пытаясь отжать, как полотенце после стирки. Они с Вилирой переглянулись и пошли вперёд. Всё ещё было холодно, нигде на наблюдалось батарей или чего-то подобного. Пройдя в довольно просторную комнату с потолками в два-три роста, они увидели много столов, кресел, просто брошенных на пол матрасов, заполненных мрачными телами. В воздухе стоял отвратительный запах опиума, от которого сразу же закружилась голова.
– А, нарколыги проклятые, не обращайте на них внимания. Идём дальше, — поторопил их Фрит.
— Куда мы идём? — снова задал вопрос Анур.
— Покажу вас сначала хозяину, конечно же! А что? У нас тут не проходной двор всё-таки, кого попало не водим.
— Я бы поспорила… — тихо прошептала Вилира.
Теперь, оглядев всё это помещение, переступив через пару обездвиженных тел, Анур ощутил вкус упадка в полной мере, и словил что-то вроде приступа паники. Никогда ещё прежде он не опускался на такое дно. И он совершенно не понимал всю эту массу, убивающую своё здоровье и разум, хоть и знал прекрасно, что мысль об утрате контроля над собой для многих меров притягательнее всего на свете. Стремление отбросить себя в неосознаваемое «нечто», над которым не властно время и смерть… хоть это и есть смерть в чистом виде, питающаяся, к тому же, именно временем.
Множественные лестницы вели из этой комнаты в проходы на разных уровнях. Дом был будто специально построен так, чтобы противоречить геометрии и физике. Они поднялись на этаж, который можно было назвать вторым с четвертью, где запах стал ещё гуще, поскольку поднимался вверх.
– Честное слово, я сейчас потеряю сознание, – тихонько прошептала Вилира, и Анур взял её покрепче за руку.
— Ещё немного, – уверил их Фрит. Они вошли в комнату, где запах резко пропал, а затем закрылись там. Анур увидел под потолком настоящий электрический кондиционер, отважно справляющийся с отравой. Помимо этого, комната отличалась от остального пространства буквально всем, как будто была выдернута из куда более богатого дома: тут был и хороший письменный стол, полки с книгами и недешёвый ковёр под ногами.
— Странное место, – поделился впечатлениями Анур.
— Располагает к разговору? — прозвучал голос со стороны камина. Они аж вздрогнули от неожиданности — оказывается, в той горе лохмотьев верхом на плетёном кресле сидело живое существо — старик-ратер неизвестного возраста, но с глазами внимательными и живыми. Он явно не был одним из тех, кто курил опиум в том зале или вообще подносил хоть раз ко рту что-то подобное.
— Доброй ночи, — проявив вежливость к старшему, сдержанно поклонился Анур. Вилира сделала так же.
— Манеры, — оценил старик. — Это хорошо. Это хорошо… Садитесь.
Они взяли у стены ещё два кресла, поставили их к столику и сели напротив старика. Тепло обняло их домашним уютом, и Анур подумал, что всё вовсе не так плохо, как казалось. По крайней мере, перспектива умереть в тепле его радовала больше, чем на холоде.
— Вы владелец этого… дома? — спросил Анур.
— Вроде того. Но упаси боги назвать это своим домом.
«Боги» – отметил про себя Анур. «Язычник». Это было очень многозначительным фактом. В монотеистической стране, где язычество фактически было под запретом, у него должен быть веский повод идти против остальных. Впрочем, если он ратер, то правила могут быть совсем иными. Анур мало знал про богатых ратеров, поскольку все они вели свои дела скрытно и, тем более, не появлялись на страницах книг, которые он изучал в институте.