— Всегда приятно увидеть детей Дома.
Анур и Вилира уже даже не удивились — одежда по-прежнему выдавала их с потрохами.
— Мы именно поэтому здесь?
Фрит всё ещё тёрся за их спинами, и старик внимательно посмотрел на него.
— Мог бы и сказать им правду.
— Да, я это, конспирологичничаю, как вы учили. Негоже всяким..
— Они не всякие, — резко прогремел старик, и Анур аж дрогнул. — Прояви уважение. Надеюсь, ты выбирал слова по пути сюда.
Фрит стыдливо замолчал.
— Он был весьма вежлив, — зачем-то вступился за него Анур и почувствовал, как Фрит источает безмерное чувство благодарности.
— Что ты видел? За ними была погоня?
— Кажись, нет. Тихо было всё, под контролем, хозяин.
— Что ж, надеюсь, это так.
Анур уже начал подозревать, что попал в не самое простое место, раз эти ратеры так легко могут найти кого-то в ночном городе. У них должна быть налаженная сеть для наблюдения, хотя для попрошаек всякого рода это часто является правилом, а не исключением.
– А вы, стало быть, из цветов? — осторожно спросил Анур, надеясь оказаться правым. Его подозрения были уже достаточно сильны, чтобы сделать такое предположение.
Старик напрягся и принял чуть более уверенное положение в кресле, нахмурившись.
– Фрит, оставь нас одних.
Ратер неохотно покинул комнату, отправившись в зловонное помещение. Повисло молчание, нарушаемое лишь тиканьем больших часов и треском поленьев в камине.
– С чего ты взял, мальчик?
Анур сел поудобнее.
– Трудно не узнать старого аристократа, даже если он скрывает себя за неприметной внешностью. Происхождение – это навсегда.
– Тут ты прав, – старик взял с полки бутылку чего-то спиртного и два стакана. Анур помотал головой, когда тот предложил выпить. Сам он опрокинул глотка три, не меньше, даже не скривившись.
— Вы же Нокаар Гаруфар? – догадался Анур, наконец.
— Всё-то ты знаешь да понимаешь, мальчик. Память хорошая, ум живой. До чего же странно говорить с кем-то достойным, а не с этим отребьем, спустя столько лет…
Анур был польщён таким неожиданным комплиментом. Нокаар снова откинулся в плетёном кресле.
— Занятно, что ты знаешь меня, юный Гастео, — произнёс он, тоже демонстрируя, что узнал его. Его нарочито приземлённый образ исчез без следа, словно сгорбившегося старика никогда и не существовало. Хоть он и был стар, но в нём чувствовалось достоинство и теплилась жизнь. – Я узнаю детей Гастео из тысячи. А ты, кажется, ему не родная сестра. Кто ты?
– Дочь Анхальт, – ответила Вилира, и Анур не мог не заметить, как лицо Нокаара выразило отвращение. Что бы это значило? Он посмотрел на Вилиру, та выглядела подавленной.
— Сейчас преподают расширенный курс по истории и геральдике. Хочешь или нет, запоминаешь даже больше, чем нужно, — пояснил Анур, заполнив неловкую паузу. — Не все ратерские дома есть в этих книгах, но Дом Железных цветов... Он ведь был могущественным как никакой другой.
— И потому на него упало так много проклятий, — фыркнул Нокаар. — Мы бойкотировали участие в Мировой войне на стороне шиарканцев, не выступили с этими трусами от других Домов, а потом они собрались вместе и набросились на нас! Одна крыса не опасна и не может сожрать волка, но когда крысы собираются в стаю… — Нокаар чуть ли не кричал, когда вдруг пустился в объяснения.
– Гастео тоже не хотели участвовать в войне.
– Но участвовали! Ладно, мальчик, не сердись… Гастео не запятнали свою репутацию так, как другие. Я всегда уважал этот Дом. У них были свои причины. И они были искренне верны Серым.
— Серым?
— Так мы называли старейшин раньше. Серые, древние, мудрые… мудрыми их сейчас точно не назвать.
Анур вздрогнул. Произносить такое, даже за глухими стенами и запертыми дверьми, было очень рискованной затеей, и этер огляделся, опасаясь увидеть какого-нибудь ратера, развесившего свои пушистые ушки до чужих тайн. Сам Нокаар уже ничего не боялся на старости лет, но им с Вилирой хотелось бы прожить более-менее счастливую жизнь вне стен тюрьмы.
— О чём это я говорил? Ах да, про свой Дом! Ты знаешь, кем был мой отец?
— Если честно, не припомню. Полагаю, он был достойным мером…
— Он был кретином! — выпалил Нокаар, и Анур удивлённо уставился на ратера. — Он промотал все деньги, он совершенно ничего не понимал в политике, а когда началась война, всё, что пришло в его голову — это разворовывать склады. Чёрт возьми, если бы не мы с братом… Но в итоге мы зря старались. Все наши старания не были оценены, это шакалы поделили наши территории между собой, особенно эти проклятые китеры, притащившиеся с востока. Чего им там не сиделось?!