«Слуга должен иметь подавленный вид. Страх – инструмент дисциплины» – говорил отец. Анурафар никогда не мог согласиться с ним до конца, даже во времена, когда впитывал в замке каждое слово старших и ещё не отправился в Мирру, заражаясь крамольными, по мнению отца, либеральными идеями. Отец никогда не декларировал свои диспозиции по этому поводу прямо, но всегда подразумевалось и было очевидным, что если Анурафар притащит с востока идеи, отличные от этерских, то ему никогда не занять достойного места под солнцем. Тем не менее, любые идеи, как известно, имели свойство прорастать в почву взрослеющей личности. Придерживался ли Анур взглядов о том, что насилие не есть лучшая стратегия воспитания? Возможно. Но он лучше умрёт, чем произнесёт это вслух в этом замке.
– Мне нужна комната с восточной стороны, – произнёс Анур.
– Велите отвести, господин? – осторожно уточнил молодой слуга.
– Ведите.
Открылись ещё одни двери, такие же высокие и прочные как входные, и они оказались в широком, но коротком коридоре, который плавно переходил в зал с тремя лестницами, каждая из которых вела в другие замки, к каждой из семей. Между лестницами расположилась скульптура Лилии из камня и аметиста – символ дома Лилий. Высотой она была в два мерских роста, и её лепестки, выполненные рукой лучшего мастера Плентии, изгибались невероятно плавными формами. Казалось, что эта скульптура хрупкая, но это было не так, потому что юный Анур, равно как и его многочисленные братья и сёстры, естественно, забирался на неё, за что неизбежно получал по шее, но лилия оставалась целой и невредимой. Прекрасное детство, полное любопытства и неизбежной расплаты за него. И до чего же многое тогда прощалось, подумал Анур. Сейчас любая ошибка могла быть фатальной.
В углах, между парами лестниц, стояли скамейки, но мало кто проводил время здесь, на перепутье дорог. В замках семей было куда больше удачных мест для этого, и для Анура это была галерея, в которую они как раз вошли, миновав ещё один пустой коридор и холодный переход, где в окна-бойницы задувал ветер.
Вдоль обеих стен галереи тянулись шкафы с реликвиями: мечами, щитами, доспехами, кубками, свитками, всякого рода иными регалиями. Здесь были окна, но они всегда давали мало света, ведь замок Гастео располагался на севере.
Прежде чем попасть в замок, гость вынужден был видеть всё величие истории Гастео, и она вдохновляла даже тех, кто проходил тут регулярно. Анур знал, что в этом помещении было две едва заметных двери, одна из которых вела в ещё одну галерею с доспехами и оружием, а другая в картинную. В семье было немало талантливых художников, и поскольку душа требовала выражения постоянно, однажды места для картин просто закончились, и отец велел построить для них новое помещение, которое тоже быстро исчерпало свои возможности, ещё в самом детстве Анура. Сам он любил порисовать, но никогда не мог разжиться хорошей краской, мольбертом и по-настоящему творческой атмосферой. Времена его учёбы нельзя было назвать богатыми, поскольку во время Войны пришлось стать скромнее в своих тратах, и он часто мечтал, что, когда дела наладятся, он обязательно займётся творчеством. Но времена эти всё ещё не настали, хотя война закончилась два года назад.
Отец всегда был принципиален во взращивании в своих сыновьях и дочерях любви к богатству, он ненавидел бедность, она была ему противна. Он старался обеспечить их жизнь во всём даже на расстоянии, а детям приходилось придумывать невероятное количество уловок, чтобы отказываться от денег, поскольку каждый знал, что порой их не хватало даже на сам замок. Умение грамотно распоряжаться деньгами было качеством матери, но не отца. Анур считал это его единственной известной слабостью.
Они прошли галерею и попали, наконец, в сердце замка Гастео — большой уютный и тёплый зал, где их снова встретила лестница, но на этот раз одна. Фактически они перешли со второго этажа главного замка на первый этаж этого, поэтому снова поднимались на второй. Ниже располагались помещения для слуг Гастео, которые никогда не работали на другие семьи и вообще редко покидали эти стены. Раскрылась дверь, возникла ещё одна лестница, но маленькая и короткая. Затем повороты и ещё какие-то ступеньки. Анур поздно понял, что плохо запомнил дорогу к собственной комнате, и это немного выбило его из колеи взращенного такими стараниями самообладания, ведь он собирался погулять немного после того, как разложит вещи. Не хотелось бы ему заблудиться.