— Знаете, — продолжил тот и указал взглядом на больную руку, — эта рука... честно сказать, пустяк. Просто травма. Рука опухла после последнего случая, вот я и укрыл её, чтобы не смущать людей.
Мастер все ещё в непонимании, совсем запутался, зачем тогда ему его услуга, здоров ведь, да и про детей ни слуха.
— Знаете, — вновь продолжил незнакомец, — как бы вы не старались найти во мне телесных изъян, вы не сможете их найти, просто их нет, за исключением лишнего жирка. Все это пустяки, у меня проблемы куда серьезнее и страшней. — Он с трудом и кряхтением вытащил платок из заднего кармана, смахнул капли пота со лба, помолчал какое-то время что-то явно обдумывая, и продолжил: — Не знаю, как вам и сказать... Я душевно болен, понимаете? Нет, я совсем нормальный и адекватный человек, просто эта нездоровая тяга... Она с детства меня сопровождает, не отставая ни на шаг, я никак не могу побороть это, это ломка, наркотик!.. Честно, я не понимаю за что мне все это, почему именно я должен душить людей. Я и сыт, и одет, и нету какой-либо ненависти к какому-либо, просто душу и все... Я ненавижу себя...
Как бы мастер и не хотел понять его со всей его любовью к проблемам и болячкам других людей, он не мог этого осознать и принять, сложно было поверить, что сама адекватность и интеллигентность под видом фантика окажется с такой гнилой начинкой. Теперь лицо незнакомца стало не то чтобы ещё более печальное, оно стало нестерпимо мучительным и жалким. Мастеру лишь оставалось пускать губами глухую струю.
— Мастер, я видел, вы сами всем говорите это! Много людей подтвердят это! Вы помогаете людям принять себя, свое уродство, свое проклятие, чтобы люди осознали, что это нормально! Что ничего сделать нельзя! Прими себя! Ты не одинок, видишь, кукла такая же как и ты! У тебя нет руки, и у неё нет руки; ты пятнистый, и кукла твоя пятнистая... — Он вздохнул, весь пар уже был выпущен, теперь же спокойно продолжил: — Знаете, мне уже ничего не поможет, я это со всей трезвостью осознаю, поэтому я хочу лишь смириться и принять себя таким, какой я есть, просто помогите мне...
Дальше незнакомец безжизненно выложил свое пожелание, чтобы тот смастерил куклу, копию его, где он душит какого-то несчастного. И она будет смастерена со всей душой и талантом искусного мастера. Он обошел даже все ожидания незнакомца, кукла, его копия, так точно передавала его внутренний мир, так метко давала прочувствовать всю ту боль, которую он таскает в себе на протяжении своей жизни. А секрет, как и пообещал честный мастер, замолчится, но не забудется.
И вот уже опять этот человек сидит возле него. Мастер, как и в первый раз, уже успел окинуть взглядом гостя. Он похорошел, чего тут сказать, стал выглядеть более мужественно и благородно, а от заплывших скул ни осталось и следа. Но все это пустяки, игра времени и действий человека... Главное, что перед пожилым мастером сидел довольный жизнью, сияющий человек, каким и должен быть свободный, здоровый, сытый человек его возраста.
Мужчина не просто так здесь, суета в движениях выдавала его. Теперь он осторожно достанет из-под куртки ту самую куклу, правда, она уже была без жертвы и без запачканных рук, заботливо погладит любимую игрушку и положит на стол.
— Послушайте, мастер, ваше творчество и вправду творит чудеса, — сказал тот и нервно оглянулся на дверь. — Знаете, я уже как года два, если не три, как завязал... Теперь только от одной мысли становится тошно. Наконец-то, я смог побороть чертово пристрастие, поэтому я отсек грязные руки куклы как отрезал свое прошлое от себя, выкинул и растоптал...
В дверь разок стукнула тяжелая рука на что Старик неожиданно обернулся, а незнакомец никак не отреагировал, правда, улыбки больше не было на лице, а сам он вздохнул и начал торопливо договаривать, мол, сможет ли тот подлатать игрушку, что она ему как родная, что он без нее теперь никак, она спасла его... и его умелые руки, и его воля... Далее незнакомец смахнул слезы рукой и сказал напоследок мастеру, что ему надо идти, что его ждут. Просто его поймали наконец, но это теперь не главное, мелочь, пустяк; главное, что он изменился, но разве это что-то меняет после того, что он натворил? Сколько семей оставил без кормильцев и любящих матерей, ведь он только на взрослых и кидался, детей он не трогал, он не бездушный был все-таки, нет, с принципами и определенной моралью, просто несправедливо проклятый, от чего сам всегда страдал.
— Послушайте, — запинался тот в спешке, — они сопроводили меня сюда, я только минутку попросил, чтобы вас поблагодарить, чтобы в благодарности расцеловать ноги, а взамен я пообещал, что покажу все места и раскрою многие запутанные дела. После всего, меня, скорее всего, не оставят в живых, мне один из них пообещал это, что меня все равно достанут, что такие как я должны сдохнуть. Через какое-то время будет известен приговор и дальнейшая моя судьба, можете не сомневаться где я буду проводить остаток своей жизни.