Сибил К. Делфи, Заслуженный профессор в отставке,
Начало речи в Учительском колледже штата Шетовер, Ута.
Папа, я доковылял из школы до такси, а на такси в космопорт, ради тамошней выставки АФ - Снаружи, как она называется. (О'кей, я преувеличил ковыляние, хотя оно требует дополнительного внимания).
Все тут нацелено на привлечение молодежи к пятилетней зацепке, как я понял. Но это сработало. Я хочу присоединиться. Я хочу уйти Наружу. Как ты думаешь, возьмут меня, когда я подрасту? Я имею в виду - возьмут Наружу, а не на какую-нибудь работу за разбухшим столом. Как думаешь - возьмут?
Я думаю, да.
Там был важная шишка - полковник, он увидел шкета, шатающегося вокруг и прижимающего нос к ихним стеклам, и решил дать ему подсознательную рекламу. Мощно! Он провел меня по Галерее и показал все достижения АФ, от Лунной базы до Марсопорта. Он прочел мне лекцию о Великих Традициях Службы и водил меня в полицейскую комнату, где Служба занималась шутками и соревновалась друг с другом в штуках, где "все решается умением, а не мускулами", делали скульптуры из подкрашенной воды прямо в воздухе... Здорово!
Но если по-серьезному, я хотел бы быть там, когда они понесутся на Пять Внешних и дальше. Не потому, что в проспектах наврано или не продумано, а просто я думаю, что кто-нибудь более чувствительный мог бы вести хронику в правильном смысле. Помнишь грубого пограничного наблюдателя Френсиса Паркмена - Мэри Остин, кажется. Так вот, я решил туда податься.
Этот мужик из АФ, благодарение богам, не имел покровительственного тона. Мы стояли на балконе и следили за взлетающими кораблями, и он говорил мне, что если я буду напряженно учиться, я когда-нибудь поведу их. Я не стал говорить ему, что я не такой уж недоумок и получу диплом раньше, чем буду достаточно взрослым для применения его где бы то ни было, даже в Службе этого полковника. Я просто посмотрел, как корабли взлетают, и сказал: "Через десять лет я буду смотреть вниз, а не наверх". Затем он рассказал, какой трудной была его собственная тренировка, но я не спросил, чего ради он связался с таким вшивым назначением, как у него. Теперь, подумав, я рад, что не спросил. Он гораздо больше походил на человека из их рекламы, чем кто-нибудь из их реальных людей. Надеюсь, я никогда не буду походить на типа из рекламы.
Спасибо тебе за монету, и за теплые носки, и за струнные квинтеты Моцарта, которые я слушаю прямо сейчас. Я хотел бы получить разрешение побывать на Луне, вместо того, чтобы ехать на лето в Европу. Может быть?.. Возможно?.. Вдруг?.. Ну, если я смахну тот новый тест, который ты для меня придумал?.. Но в любом случае, пожалуйста, подумай насчет этого.
Твой сын Пит.
- Алло, Психиатрический Институт.
- Я хотела бы записаться на обследование.
- Минуточку. Я соединю вас со Столом записи.
- Алло, Стол записи.
- Я хотела бы записаться на обследование.
- Минуточку... Какого рода обследование?
- Я хочу увидеть д-ра Шалотт, Эйлин Шалотт. Как можно скорее.
- Сейчас... Я посмотрю ее расписание. Вас устроит следующий вторник, два часа?
- Прекрасно.
- Ваше имя, пожалуйста.
- Де Вилл. Джил Де Вилл.
- Хорошо, мисс Де Вилл. Значит, в два часа, во вторник.
- Спасибо.
Человек шел рядом с шоссе. По шоссе шли кары. На линии высокого ускорения они мелькали, как расплывающиеся пятна.
Движение было слабое.
Было 10.30 утра, и холодно.
Меховой воротник у человека был поднят, руки засунуты в карманы, сам он наклонялся на ветру. По ту сторону ограды дорога была сухой и чистой.
Утреннее солнце закрыли тучи. В грязном свете человек видел деревья за четверть мили.
Шаг его не менялся. Глаза не отрывались от деревьев. Мелкие камешки хрустели под ногами.
Дойдя до деревьев, он снял пальто и аккуратно сложил его. Он положил пальто на землю и полез на дерево.
Когда он долез до ветви, которая тянулась над оградой, он посмотрел, нет ли приближающихся каров, затем схватил ветвь обеими руками, опустился вниз, повиснув на мгновение, и упал на шоссе.
Это была идущая на восток половина шоссе, шириной в сто ярдов. пока нет, и пошел к центральному острову. Он понимал, что может не достичь его. В это время дня кары шли по линии высокого ускорения со скоростью приблизительно 160 миль в час. Но он шел.
Кар прошел позади него. Он не оглянулся. Если окна были затемнены, как это обычно бывает, то пассажиры даже не знали, что он пересек их путь. Потом они, вероятно, услышат об этом и осмотрят перед и зад машины, нет ли признаков наезда.
Кар прошел перед ним. Окна были прозрачные. На мгновение предстали два лица, раскрывшие рты в виде буквы "О", а затем исчезли. Его собственное лицо ничего не выражало. Оно не изменилось. Еще два кара пролетели мимо. Окна были темными. Он прошел по шоссе ярдов двадцать.
Двадцать пять...
Ветер или что-то еще под ногами сказали ему, что идет кар. Он даже не взглянул, но углом глаза заметил идущую машину. Походки не изменил.
У Сесила Грина окна просвечивали, потому что ему так нравилось. Левая рука его была под ее блузкой, юбка ее была скомкана на коленях, а его правая рука лежала на рычаге, опускающем сиденья. Вдруг девушка откинулась назад, издав горловой звук.
Его рука дернулась влево.
Он увидел идущего человека.
Он увидел профиль, так и не повернувшийся к нему полностью. Он увидел, что человек не изменил походки.
А затем он уже не видел человека.
Легкое дребезжание, и ветровое стекло начало само очищаться. Сесил Грин ехал дальше. Он затемнил окна.
- Как?.. - спросил он, когда она снова была в его объятиях, и всхлипнул.
- Монитор не задержал его...
- Он, видимо, не коснулся ограды...
- Наверное, он спятил!
- Все равно, его должны были задержать в самом начале пути.
Лицо могло быть любое... Мое?
Испуганный Сесил опустил сиденья.
- Привет, ребятки. Это крупный план большой, жирной, запачканной табаком улыбки, которой вы только что были вознаграждены. Но хватит юмора. Сегодня вечером мы отойдем от нашего необыкновенного неофициального формата. Мы начнем с тщательно придуманного драматического представления по последней арт-моде.
Мы собираемся играть Миф.
- Только после основательного проникновения в душу и болезненного самоанализа мы решили сыграть для вас сегодня именно ЭТОТ миф.
- Да, я жую табак - с краснокожим, подлинной фабричной маркой на пачке.
- Теперь, когда я буду скакать по сцене и плеваться, кто первый установит мою мифическую агонию? Не увлекайтесь фонами. Пуск!
- Ладно, леди и джентльмены и все прочие: я - Титан бессмертный, одряхлел и превратился в кузнечика. Пуск!
- Для моего следующего номера нужно больше света.
- Больше чем сейчас. Пуск!
- Еще больше света...
- Слепящий свет!
- Очень хорошо. Пуск!
- Теперь - в моей пилотской куртке, солнечных очках, шелковом шарфе вот!
- Где мой хлыст?
- Ладно, все установлено.
- Эй, вы, шелудивые! Пошел! Хо! Хо! Вверх! Вверх, в воздух, бессмертные лошади! Поднимайтесь туда!
- Больше света!
- Эй, лошади! Быстрее! Выше! Папа и мама смотрят, и моя девушка внизу! Давай-давай! Не позорьтесь на этой высоте! Еще!
- Какого дьявола ЭТО лезет ко мне? Оно похоже на молнию... ааааах!
- Ух. Это был Фаэтон в слепом витке на солнечной колеснице.
- Вы все, наверное слышали старую поговорку: только бог может быть един в трех лицах. Так вот, этот миф называется "Аполлон и Дафнис". Да убейте вы эти юпитеры!..