— Девочка моя, не волнуйся… все не так плохо, главное, ты пришла в себя, теперь все будет хорошо. Я хорошо знаю магистра Гололону, она мастер эстетической медицины, она тебе поможет. Если хочешь, то она придет завтра и осмотрит тебя. А сейчас тебе нужно поесть и поспать, ты очень долго была без сознания и тебе надо восстанавливать силы.
"Это та самая … которая водичкой занимается? "
— Магистр Гололона, она ведь зеленый магистр, да?
— Да, конечно, я рада, что долгая болезнь не повлияла на твою память. Да и еще Великий магистр, — в голосе бабушки прозвучали, ранее старательно не замечаемые внучкой, нотки сарказма, — просил тебе передать его пожелания скорейшего выздоровления и просьба о визите, как только ты будешь чувствовать себя хорошо. Ему не терпится из первых уст услышать о твоем пребывании в Синих Топях.
— Не надо пока, потом, когда немного приду в себя. Бабушка, а почему ты так не любишь Великого?
— А за что мне его любить?
— Ну, он взял меня к себе в помощники …
— Если бы ты знала, как я жалела, что заставила его это сделать … Ты так изменилась, после ритуала, ты стала на все смотреть его глазами и слушать его, открыв от восхищения рот. А он услал тебя в Топи и, я так думаю, надеялся, что ты оттуда не вернешься.
— Разве можно Великого заставить что-либо сделать?
— Можно. Это для тебя он Великий, а я помню его, когда он был просто бакалавром, и не самым сильным. У всех есть скелеты в шкафу, главное знать в каком и вовремя достать его оттуда, или пригрозить достать.
— Но зачем? Ты могла попросить взять меня в помощники какого-нибудь другого красного магистра …
— Попросить!?!? Да я умоляла это сделать, но все, все четверо, под разными предлогами отказывались, и прятали глаза. Потом я узнала, что Великий просто приказал не брать тебя в помощники. Да они бы не смогли этого сделать без его согласия… Все они слишком ему обязаны, кто чем, кто местом в совете, кто учебой и патентом для родственников… Кто просто — боялся. А тебе так хотелось стать помощником, а потом и магистром, да и силой и талантом, тебя Пресветлая богиня для этого наделила сполна… И я … — голос бабушки прервался, она с трудом переводила дыхание, взгляд ее остекленел, словно она смотрела сквозь стену. — В общем, Великий взял тебя в свои помощники, а за что это уже и не важно. И не спрашивай, все равно не расскажу, не смогу.
— А почему Великий приказал другим не брать меня?
— Торкана, девочка, ты уже взрослая, и пора научиться разбираться в "большой политике". В совете магистров я нахожусь в оппозиции к Великому. Наши позиции не сходятся по некоторым вопросам, а Великий этого не любит… Ну, и ищет способы давления на меня, вот и нашел.
— Я сильно изменилась после ритуала?
— Тебя словно подменили, но я была уверена, что все пройдет… Прошло?
— Что пройдет?
— Нельзя плетения принуждения надолго наложить на огненного мага, огонь все сожжет. Правда, в твоем случае, это было не принуждение, а что-то очень легкое, как розовая, все искажающая дымка. Прошло?
Торкана призадумалась, вспоминая все четыре месяца, что она была в помощниках… Да что-то в ее мыслях и ее поведении в то время было не так.
"А чего тут думать, у тебя и сейчас в голове остатки "Розового тумана"…"
— Какого тумана?
— Деточка моя о чем ты? Ты разговариваешь сама с собой. Ты меня не пугай, старая я для этого.
"Отправь бабушку за чем-нибудь съедобным, а мы с тобой поговорим…"
— Бабушка, я хочу кушать …
— Мы с тобой совсем заболтались, пойду, потороплю прислугу.
Магистр Топина тяжело поднялась и, опираясь на палку, пошла к выходу. Торкана смотрела на бабушку, как же она постарела в последнее время. Спина скривилась, ходит, опираясь на палочку, и волосы стали совсем седыми, раньше в них было много черных прядей. И все это за время ее болезни!
Белый гваррич шел на посадку как большой авиалайнер, мне даже почудился гул и женский голос, объявляющий о посадке. Сделав круг, огромный белый зверь выбрал подходящее место и, снизившись до земли, подняв крылья для лучшего гашения скорости, пробежал два десятка шагов. В результате он оказался почти рядом со мной. Сложил крылья и лег вытянувшись во весь свой гигантский рост. Этот гваррич был огромен, те, трупы которых я уже видела, были вдвое меньше, их шкура была серого с пятнами бурого и зеленого цвета, этот же был белый с чуть грязными разводами, там, где раньше на шкуре были пятна. Все то время, что гваррич летал над долиной, в лагере проклятых царила нездоровая суета. Все куда-то бегали, галдели и не особенно понимали, что делать дальше.