— Ладно, Гаарх с вами, веди.
— Господин полковник, не желаете ли экипаж?
— Нет, я лучше верхом.
Эльфы дожидались полковника в кофейне между людской и эльфийской частью ярмарки. Хозяином заведения был человек, но и ушастых тут тоже привечали. Консул с художником сидели на открытом воздухе под переносным полотняным навесом, от остальных посетителей их отделяла живая изгородь белого шипоцвета. Полковник скомкано поприветствовал представителя другой расы, и, не досмотрев ответных реверансов, уселся на стул.
— Слушаю вас, айре, — нетерпеливо произнес он, барабаня пальцами по крышке стола.
— Светлый лес, клан Эйригрен, к которому оба принадлежим, его глава Льютериэль…
— Короче!
— Все мы, и лично я приносим Вам нашу глубокую благодарность…
— Вы меня за этим сюда зазывали? — Полковник сильно не выспался и уже начал раздражаться.
— Простите, сейн Калларинг, если вторгаемся в ваши планы. Но мой юный друг подписал, что даст показания, когда будет в состоянии. Эльфы выполняют данные обещания.
— Это весьма учтиво с вашей стороны.
— Но, понимаете, моему юному другу неуютно в стенах Тайной стражи, мы решили, что на свежем воздухе….
— Да, у нас не увеселительное заведение, и на особ с тонкой душевной организацией действует угнетающе.
— Так Вы согла….
Тут консул умолк на полуслове, потому что появился официант, и поставил перед ушастыми ранее заказанные кофе и ягодные пирожные со взбитыми сливками. Затем повернулся к полковнику в позе "чего изволите?":
— Сейн чего-то желает? — Калларинг сидел подпирая лоб своей широкой ладонью, чтобы не каждый работник ярмарочной забегаловки видел кому именно он подает снедь.
— Пожалуй, кофе черный…с ромом.
— Хорошо, а пирожное с какими ягодами предпочитаете?
— Я тебе что?! — гаркнул полковник, — Девица в балагане? Ты мне еще ванильного безе предложи.
Последние события все же сказались на его настроении. Полковник резко поднял голову, официант узнал клиента, икнул и, мгновенно потеряв здоровый цвет лица, ретировался.
— Полковник, так Вы согласны выслушать пояснения Улькатиэля здесь? — Завершил прерванную фразу консул.
— Я, собственно, за этим и пришел. С нетерпением жду рассказа молодого айре.
Эльф — художник встал со своего места и принял многозначительную, по его представлениям, позу. Синяки и ссадины на открытых местах были замазаны таким слоем грима, что он уже начал трескаться и отваливаться на подвижных частях эльфийского личика. Одежда на нем, по мнению полковника, была самой несуразной расцветки, но плотной ткани и застегнутой на все пуговицы, завязанной на все завязки. Это уже не был тот унылый олух, который предстал перед полковником в кабинете, пафос выступал на нем как пот на орке — грузчике.
— Многоуважаемый сейн, — высокопарно начал эльфийский юнец, но его речь была прервана появлением человечка халдейского вида. Это хозяин кофейни решил расшаркаться перед командиром Тайной стражи.
— Прошу, за счет заведения, — рядом с кофейной чашкой была выставлена рюмочка рома. Полковник фыркнул, пораженный таким нахальством.
— Угощать меня бесплатно, это большая привилегия, и ее пока никто не удостоен. Человечек усердно кланялся, сгибаясь в три погибели:
— Рад, весьма рад… ваш визит, ваше внимание как живительная влага… — продолжал он свою скороговорку, пятясь к выходу.
"Вот, все удивляемся эльфийской слащавости, а свои же в этом деле переплюнут кого угодно", — полковник даже замотал головой, как бы отряхиваясь от льстивого елея.
— Айре, вам помешали…. Я вас слушаю…
— Как вам, сейн Калларинг, уже известно, я стал жертвой подлого преступления.
— Да! — Вмешался консул, — и мы поражены, что такая чудовищная по наглости и дикости банда творила свои немыслимые гнусности именно в вольном Караваче.
— Немыслимого и у вас, в Светлом лесе, хватает. А порядок в городе определяется не наличием бандитов, а умением властей их обезвреживать. Вот так! — И консул удостоился убийственного взгляда полковника.
— Да, да…конечно, — заткнулся высокий эльфийский чин.
— Улька…Гаарх язык сломит…, продолжай, в общем, только, что я сам знаю, наверное, не надо, время дорого. Можешь меня удивить?
— Попытаюсь…. Вы знаете, где и как я оказался. Сначала было просто противно, грязная убогая комнатушка, грубые хамоватые охранники. Но что началось потом, невозможно представить даже на орочьей оргии. То, что там творилось, недостойно зрения мыслящего существа. Девушка была в жутком состоянии, видимо ее разум отказывался осознавать происходящее, она была в полузабытьи, плохо воспринимала окружающее. Все творящееся вокруг казалось мне неправдоподобным, я просто не верил своим глазам и ушам. В школе искусств мы изучали произведения художников и поэтов Северной равнины, в них женщина почитается как богиня, как чудесное создание в мире пленительных белоснежных птиц, небесной синевы с жемчужными облаками, дивного благоухания и сияющих горных вершин. А тут я увидел прелестную девушку, и в этом со мной согласились бы большинство эльфов, что она очаровательна…