Лестницы вообще были болезненной темой. Не все они были исправны. Какие-то погребены под завалами, какие-то зияли провалами, и ползти приходилось по стеночке в танцующем свете, в котором, казалось, сами зацепки на скалах разбегаются от протянутой руки. Но больше всего мне понравились трубы, напоминавшие собою нутро какого-то сказочного зверя. Их было много, разного диаметра. Свет факела отражался от их стен, обретая потрясающую округлость, и вновь концентрировался в центре, освещая наши лица уже совершенно иначе, глубоко, объемно, пронизывающе и неестественно для света, словно лица сами светились по природе своей и состояли из совершенно иного, таинственного вещества. Другими стали и голоса, замкнутые в тесном пространстве, также, звучащие со всех сторон, но эту трансформацию я, пожалуй, не смогу объяснить.
А сейчас - сказал Кай, мы приближаемся к качающемуся мосту. Давление воды в этой части системы слишком высоко, никакие стыки его не выдерживают, поэтому трубы моста намертво впаяны в пещеры. Как раз в это время его осушают для профилактических работ, через специальный клапан спуская воду в еще более низкорасположенную систему пещер, которая сейчас затоплена. Система эта сообщается с морем, впрочем, мы и так сейчас находимся почти на его уровне.
- Мы пройдем внутри качающегося моста? - догадалась я.
- И выйдем на поверхность на Островке.
- Круто - завопили ребята наперебой.
- Так вот почему я встретила тебя тогда на мосту?
- Я хотел лишний раз лично убедиться в....
- Стоп, Мирка, что, лазила на мост? - восхитился Бурдон.
- Ну да - скромно потупила я глазки - а тебе не кажется - это уже Каю, что убеждаться в его целостности имеет смысл после каждого отлива?
- И прилива.
- А что в отлив? - спросил Айк.
- Лучше тебе не знать.
Разумеется, знать им захотелось. И не только знать, но и почувствовать на собственной шкуре. Как же, Мира лазила, а мы нет? За пять минут они почти уломали Кая дождаться прилива и пройти по мосту в самый жуткий и морозящий кровь момент. Кай посопротивлялся и скинул вопрос на голосование. Получалось два «за» два «против», ни туда, ни сюда. Айкель предложил Кая от голосования устранить, поскольку он лидер, а не участник. Тут уже сопротивляться начала я, выдвинув встречное предложение дать Каю два голоса, поскольку он, в отличии от них, понимает, о чем говорит. Айк обратил внимание на то, что Кай пользуется с моей стороны излишней благосклонностью, что может повредить моей репутации. Такого подлого удара я не ожидала.
- Ах ты!!! - Возмутилась я (остальную часть тирады, согласно своей репутации воспитанной девушки, я проговорила про себя) - жеребьевку! Я требую жеребьевку!
За жеребьевку были все, правда, долго спорили, кому бросать. Мы плохо друг друга знали, и каждый, казалось, подозревал другого в способности взглядом переворачивать монетки в воздухе. В конце концов, решили что я и Айк, как самые агрессивно настроенные, отстраняемся, а бросят, скрепивши руки, Кай и Бурдон. Монета немного покрутилась на ребре, и упала стороной, означавшей, что мы все-таки дождемся прилива.
Ничего - подумала я - просидим лишних пару часов под землей. Дождемся прилива, а потом они сами побоятся туда сунуться. Кай, видимо, был того же мнения, поскольку с философским спокойствием принялся готовить чай, пояснив, что за пару часов ожидания мы тут замерзнем и продрогнем.
***
Если кто-то и пытался погрузить меня в состояние ужаса, то ему это удалось. Нагретый, душный воздух внутри трубы не давал дышать. Оглушительный треск, словно хлопки взрывов прокатывался по металлу, отражался многократно усиленными раскатами. Да и в краткие перерывы все гудело словно колокол, и в звуке этом какой только чертовщины не чудилось. Звуковая атака была самым страшным, но не единственным - порой качка была настолько сильной, что нас бросало о стены. Учитывая, что в руках у каждого было по факелу, это было просто физически опасно, я например, успела обжечься и опалить одежду.
К запаху металла и водянистой гнили примешивался теперь запах паленого волоса. Но еще страшнее было бы остаться в этом аду без света, а факела гасли уже дважды, так что решение дать каждому по факелу было не лишним. Я была зажата в середине группы, что хоть немного купировало иррациональный страх, вернее откладывало начало паники до того момента, когда притаившееся в темноте чудовище (а именно так мозг воспринимал угрожающие звуки) или вдруг открывшийся провал сожрет крайнего. Мы бежали как кролики на бегах, так быстро, как я еще никогда не бегала. Кричали даже мальчишки.