Спросите, как мы вообще сюда сунулись, и почему не поворачивали назад? Дело в том, что начиналось все довольно таки безобидно, и щекочущий нервы страх даже у меня вызвал интерес. Поэтому, когда началось веселье, мы были уже далеко от берега, думать времени не было, и мы побежали. Передние побежали вперед, не имея возможности повернуть из-за нас, мы с Бурдоном припустили за ними, не имея никакого желания остаться в одиночестве. Я двигалась, припадая на растопыренные руки то к одной стене, то к другой. Той руке, в которой я зажимала факел, приходилось несладко. Голове, впрочем, тоже - впервые пригодилась каска.
Если поверху я прохожу качающийся мост часа за полтора (впрочем, идти по нему быстро, не любуясь светящейся под ним водой и наросшие на опоры космы водорослей, трепещущие на подводном ветру, невозможно), то тут мы управились минут за пятнадцать, которые, впрочем, показались вечностью. Но и миновав трубу, мы продолжали бежать вверх по бесчисленным лестницам и лабиринтам, гонимые преследовавшими нас звуками, которые теперь превратились в протяжные гулкие стоны. Остановились, лишь выскочив, совершенно неожиданно для себя, на площадку в скалах, купающуюся в пропитанном солнцем воздухе вечера. Солнечный свет оказался неожиданно мил даже мне. Пространство слоилось. Слои разной степени нагретости по-разному искажали сверкающую морскую гладь, и тающие краски заката бились на четыре оттенка.
"Честная птица"
Наверное, с пол часа мы валялись на камнях, хохоча от счастья и поздравляя друг друга с успешным завершением мероприятия. Потом Айкель объявил, что приглашает всех отметить событие на «Честную птицу». Идти до причала городом никому не хотелось, но выяснилось, что Кай знает короткий путь по скалам.
Надо было видеть удивленные глаза хранителей пирса, когда четыре перемазанных вонючей слизью голодранца в рваной одежде уверенной походкой направились к одной из самых изящных яхточек побережья. И все разрешающие документы у этих голодранцев, к привеликому удивлению стражи, нашлись.
- Сгоняй-ка лучше нам за элем - сказал Айк охраннику после процедуры сверки личности, вложив в руку того крупную монету.
- Что эль? Предлагаю отметить произошедшее кувшином красного вина - вклинилась я.
- Боюсь, красного в этом сезоне не найти ни за какие деньги - сказал Айк.
- Найти, если ваши друзья - Торны - поучительно сказала я - дай ему мою карту, да пусть потребует чтоб наливали четырехлетнего некрепленого. В тот год совпали лучшие за последние пятнадцать лет условия для виноделия - объяснила я обалдевшему аристократу - впрочем, господа, вы сейчас сами все поймете.
Ну а что, должна же я хоть раз в жизни воспользоваться своим положением? По-моему, самый подходящий момент!
Чистая одежда на «Честной птице» нашлась, хоть и не женская. Я долго откисала в ванной с горячей морской водой (устала настолько, что даже до моря пройтись было лень). Голова все еще звенела от звукового удара. Я привела себя в порядок, облачилась в синюю рубаху и подпоясалась коричневым плетеным поясом. Сандалиями решила принебречь - полы были достаточно теплыми и чистыми. К тому времени, как мы собрались в кают-компании, уже доставили вино и целого жареного гуся на ужин. С гусем мы, как голодные собаки, расправились за пару минут.
- Ну, по традиции - поднял бокал Кай, первый тост за милых дам. В черной рубашке с шитьем он смотрелся куда более чем интересно.
- За дам! - поддержал Айк - Каштанка, ты самая лучшая из девчонок, кого я знаю!
- Да ладно - смутилась я. С чего это вдруг он так открыто мне симпатизирует? - А ты меня бесишь.
- Что?
- Бесишь невыносимо. Говоришь много и не по делу, пялишься постоянно. Я понимаю, что я сейчас у тебя в гостях и все такое... Но я думаю, выражу всеобщее мнение, сказав что с завершающим этапом нашей прогулки ты сильно перегнул палку.
Честно говоря, я сама себя не узнавала. Вроде поела, добрая должна быть. И все мыслимые и немыслимые условия мне в каюте создали. Но то ли скопившееся раздражение требовало выхода, то ли все еще не отпустил страх, в котором самой себе стыдно до сих пор признаться...
- Но Мира!!!
- Да, я нескоро еще тебе все это прощу!
Айк вдруг не к месту, невоспитанно и совершенно невыносимо расхохотался.
- Очень жаль.
- Да ладно? Тебе - жаль?
- Мне очень жаль - с достоинством ответил он, подчеркнув слово «очень» - потому что ты мне нравишься, Мира. И именно сейчас я хотел объявить, всем вам, ну да в любом случае придется объявлять, поскольку деваться уже некуда...
- М-ммм-м? - мычанием поддержал его Бурдон, каким-то чудом урвавший себе в застольном поединке последний кусок гуся, и ясно не собиравшийся с ним расставаться ни при каких обстоятельствах.