— Всегда, — ответил я.
— Пожалуйста... — начала было она.
— Это я должен сказать “пожалуйста”, — поправил ее я.
— Прекратите! — прервала она.
— А что ты мне за это дашь? — поинтересовался я.
Тогда она снова улыбнулась и сказала:
— Сумасшедший.
Я улыбнулся ей в ответ:
— Кармен Смит здесь?
— Да, да, конечно, всегда Кармен Смит, — вздохнула она. — Да, она здесь. Она вас ждет?
— Нет.
— Тогда вы не сможете ее увидеть.
— Но кто же мне в этом помешает? — усмехнулся я.
— Похоже, что никто. Вперед по коридору, в самом конце. Она страшно разозлится.
— Очень сожалею.
Последовало нажатие какой-то кнопки.
— По крайней мере, я на это очень надеюсь. Когда будете уходить, не забудьте попрощаться.
Я улыбнулся:
— Не забуду, тут уж будьте уверены.
Мисс Смит находилась в обществе двух молоденьких секретарш и какого-то педераста. Она сидела за письменным столом и говорила по телефону, машинально чертя что-то на газете. Войдя в кабинет, я погрозил пальцем девчонкам, и они исчезли. От педераста было труднее отделаться, но и он смылся, встретившись со мной взглядом. Мисс Смит сказала еще что-то в телефон и повесила трубку. Потом она отодвинула стул от стола и встала.
Большинство женщин ничего особенного собой не представляют. Некоторых можно назвать хорошенькими или дурнушками. Про кого-то можно сказать: “она мне нравится” или “не нравится”.
Но однажды вам встречается женщина, совершенно не похожая на всех остальных, и она вам не только нравится, но вы сразу знаете, что эта женщина создана для вас. Это как раз та, что давно ждет кого-то, и вы чутьем понимаете, что она еще не нашла того, кто ей нужен. Она стоит, высокая и красивая, широкоплечая, как мужчина, но полногрудая и подтянутая; и под узким платьем легко угадываются очертания ее нагого тела. Она ничего из себя не строит. Ей это и не нужно. Не глядя, можно сразу сказать, что у нее длинные ноги и мягкие округлости и что во чреве ее тлеет огонь, который можно раздувать и раздувать...
— Мисс Смит?
— Да.
— Меня зовут Райен.
— Я на утро никому не назначала.
— А я, крошка, сам пришел.
Я дал ей возможность хорошенько меня осмотреть. На это не потребовалось много времени. Она поняла...
— Могу ли я быть вам полезна?
— Конечно, крошка. Именно об этом и речь.
— Я слушаю.
— В цветочном магазине “Лейзи Дэйзи”... в Бруклине... мне сказали, что ты просила послать венок на похороны одному моему приятелю.
Трудно было бы описать смену выражений ее лица.
— Биллингз, — пояснил я. — Его убили. Был один венок. И он был от тебя.
И снова на лице ее промелькнула целая гамма чувств. Она по-женски, сомкнув колени, присела на угол, было заметно, как дрожит лежащая на столе рука.
— А вы... друг?
— Не совсем его. А ты была ему другом?
Глаза ее наполнились слезами, и она отвернулась, доставая из ящика стола бумажный носовой платочек.
— Извините. Я никак не могу привыкнуть к мысли о том, что погибают мои знакомые.
— Не надо так переживать, солнышко. Он этого не стоит.
— Понимаю. Но все же это человек, которого я хорошо знала. А позвольте, кстати, узнать, кто вы такой?
— Меня зовут Райен, крошка. Грубо говоря — я гангстер. Не крупный, конечно, но все же фигура известная.
В глазах ее читался немой вопрос:
— Но я не... совсем...
— А откуда ж ты можешь знать такую личность, как Биллингз?
— А почему, собственно говоря, я должна это объяснять?
— Потому что, если я не докопаюсь до ответа на этот вопрос, рано или поздно это выяснят легавые.
Она глубоко вздохнула, и грудь ее поднялась под платьем.
Я спросил:
— Так ты хорошо знала Биллингза?
— Сначала вы мне кое-что скажите. Раз уж так мной заинтересовались, то уже... наверное... ну, скажем, навели кое-какие справки?
— Нет.
— Мистер Райен... я — игрок.
— И хороший?
— Один из лучших. Мой отец был вообще профессионалом. Он царил за ломберным столом и всегда добивался того, что ему было нужно. Лучшего карточного шулера, наверное, не было. От него я и унаследовала основы ремесла.
— Ты?..
— Моя мать умерла родами. И отец больше не женился. Он дал мне все, что мог, в том числе и технику игры, так что я могу очистить стол всякий раз, когда мне это нужно.
— Но это еще не объясняет появление Биллингза.