Арт присвистнул.
— Нашли же его абсолютно чистым.
— Какой дурак оставит при мертвеце такую сумму? Скорее всего, это и послужило мотивом убийства.
— На двенадцать тысяч можно играть по-настоящему, а не так, дурачиться.
— А теперь слушай, — сказал я. — Этого Хуана Гонзалеса прикончили двумя неделями раньше. А перед этим он говорил своей гражданской жене о крупной сумме денег, потом чего-то сильно испугался, но деньги все-таки принес, вышел зачем-то из дома, и был убит.
— Помню, помню это дело. На первой полосе. Он как раз...
— Да, тот самый.
— Иными словами, ты намекаешь, что в обоих случаях ограбление могло быть мотивом.
— Могло, но не было. Во-первых, тогда не надо было меня сюда припутывать; во-вторых, в этом деле есть какой-то второй план. Странно, что все здесь как бы дублируется. Ты уверен, что узнал про Биллингза все?
— Он был похоронен за муниципальный счет, и единственный венок был прислан из цветочного магазина “Лейзи Дэйзи”. Это название случайно запомнил кладбищенский служитель. Если считаешь нужным подвергнуть труп эксгумации, займись уж этим самостоятельно.
— Не премину. — Я оставил на столе доллар. — Сообщай все новости.
Часы показывали 9 часов 55 минут, и я уже устал. Поймав такси, доехал до своего угла и направился в свою квартиру.
Первым меня предостерег Питер-пес, надрывным голосом предлагавший свежие газеты. Далее обо мне позаботилась Матушка Хаггинз, давно ждавшая, чтобы выйти мне навстречу с мусорным ведром. И еще я услышал свист откуда-то из подворотни на другой стороне улицы.
Двое. Незнакомых. В моей квартире.
Я вошел с черного хода, которым нередко пользовался Папа Мэнни, когда полиция устраивала налет на содержавшийся им притончик. Я взял с полки пистолет, положил палец на курок и некоторое время подождал, пока глаза привыкнут к темноте.
Один стоял у окна и выглядывал на улицу. Другой сидел прямо передо мной, и именно на него я навел дуло.
— Без глупостей, ребятки, — сказал я. — Стоит вам пошевелиться, и вы оба покойники.
Шагнув вперед, я подтолкнул того, который сидел. Он встал и послушно пошел к стенке. Другой быстро понял, чего я от него хочу, и сделал то же самое. Они покорно ждали, пока я их ощупал и зажег свет. Затем я разрядил их “кобры” и отшвырнул пули на дальний конец стола. Парализованные страхом, они стояли не шелохнувшись.
Я узнал парня, стоявшего у окна. Он был в офисе, куда меня таскали легавые пару дней тому назад. Второго я видел впервые. Он холодно перевел взгляд с моего лица на пистолет:
— А разрешение у тебя есть?
Я ухмыльнулся:
— Некоторое, скажем так... Я там подписал одну бумажку, и начальник уверял, что теперь я могу себе кое-что позволить.
— Надеюсь, ты понимаешь, что она существует в одном экземпляре и ее можно без труда разорвать?
— Но к закрытым переломам это вообще не имеет никакого отношения. А теперь заткнись. Раз уж вы такие идиоты, что не умеете войти в помещение незамеченными, то лучше запишитесь в пожарные.
— Райен, прекрати, — сказал другой.
Заметно было, что я ему очень неприятен. Однако он быстро справился с эмоциями, и лицо его стало непроницаемым.
— Собственно говоря, нам бы хотелось получить отчет.
— Не припомню, чтобы меня кто-нибудь предупреждал об этом радостном событии. Я не взял с собой выпивку. А между тем у меня есть пара вопросов к вам.
— Ну?
— Как вы вышли на Биллингза?
— А мы не выходили. Это он к нам пришел. Он хотел что-то продать.
— А что именно?
— Не знаем. Товар заморский и настолько значительный, что его продажа могла наделать много шума. Наши коллеги из-за океана сообщили о готовящейся операции. Они сказали, что Биллингз в этом деле — ключевая фигура.