- Но что ты имел в виду, когда говорил, что в моей жизни произойдут изменения?
- Скоро узнаешь, Элиана. Скоро все узнаешь.
Последние слова он говорил, уже растворяясь в воздухе, пока совсем не исчез. На столе, рядом с креслом, остался лежать один из его кристаллов. Он мерцал, словно внутри бился живой пульс энергии. Элиана задумчиво подошла к нему, взяла его в руки, рассматривая. Кристалл явно был необычен. Он излучал мягкий молочный свет. Элиана чувствовала, что он был оставлен здесь не просто так. Аккуратно взяв кристалл, она спрятала его в шкатулку, стоящую рядом на шкафу.
В комнату вошла одна из помощниц. Она выглядела несколько растерянно, и долго не могла сказать, в чем дело. Наконец, она произнесла, что у дверей ее ожидает трое, и они хотят видеть только Элиану перед собой. Уже тогда предчувствие сжало сердце Элианы, и ей почему-то не хотелось идти к этим трем. Но чувствуя, что это неизбежно, она пошла к парадному выходу замка. Преодолев лестницу, пройдя три гостиных, она вышла к парадным дверям.
Они стояли неподалеку, под старым дубом. Их действительно было трое. И все выглядели одинаково, в светло-коричневых балахонах. Один из них держал перед собой посох. Элиана склонилась в поклоне, как обычно поступала, видя гостей, но никто из пришедших не ответил ей тем же. Это было грубым нарушением, которое совершили гости. Далее человек, с посохом в руках, подошел к ней на несколько шагов ближе. Голову и лицо человека укрывал капюшон. Он заговорил:
- Мы жрецы. Мы здесь, чтобы исполнить задуманное. Подойди ко мне.
Он говорил уверенным, приказным тоном. Элиану это возмутило. Она хотела заявить об этом незнакомцам, но вдруг почувствовала, что не может произнести ни слова, а ее ноги сами двинулись навстречу к говорившему жрецу. Взмахнув посохом, жрец коснулся лица Элианы. Произошла вспышка, и Элиана схватилась за глаза. В голове зазвенело, а в глазах стояла разноцветная молния. Она не заметила, как встала на колени, держась за голову. Зрение к ней не приходило, голова раскалывалась от пульсирующей боли, но она чувствовала, что жрецов рядом с ней больше нет.
Чуть позже к ней подбежали помощницы, взяли за руки, и повели ее обратно в замок. Несколько дней она ничего не видела своими глазами. Она могла только лежать. Силы к Элиане не возвращались, словно жрец ударил по какому-то внутреннему источнику и остановил его. Она оставалась в белом свете, не видя ничего вокруг. За ней присматривали все ее помощницы, но ее душа пыталась решить задачу, как все вернуть назад.
Так могло продолжаться бесконечно долго, но вот она вспомнила о кристалле, оставленном Принцем Тьмы. Помня расположение предметов, она поднялась со своей кровати, и наощупь направилась к шкафу, на котором стояла шкатулка. Элиана достала шкатулку, раскрыла ее, и взяла из нее кристалл. Сразу же по ее венам, сосудам, сухожильям вверх побежала теплая энергия, наполняя тело. Элиана добралась обратно к кровати, и легла, прижимая к себе кристалл. Она ощущала энергию, циркулирующую у нее внутри, ощущала теплый пульс кристалла в руках, словно она держала трепетное сердце ангела. Постепенно кристалл излечивал ее.
Зрение к Элиане все-таки вернулось, но оно восстановилось не полностью. Она видела предметы, свет, но все кругом пока еще оставалось эфемерным.
Через своих помощниц, она узнала, что на ее королевство, оставшееся без бдительного присмотра, стали осуществляться атаки других воинствующих королевств. Это ее очень сильно беспокоило, но она почему-то не могла воспользоваться своими нитью, иглой и тканью. Зрение ей отказывало. Кристалл не смог полностью восстановить ей зрение, это означало, что удар жреца по своей мощи был силен, и даже энергия кристалла, дарованного Принцем Тьмы, не могла убрать полностью слепоту. Элиана сейчас понимала, что многим обязана Принцу Тьмы, и что уже она его должница. Она не знала, что потребует Принц за свою помощь. Но она старалась думать о том, как ей спасти свое королевство, как вновь оживить силы своих верных предметов шитья.
Она брала в руки тонкую нить, и пыталась почувствовать мечту, но мечта ускользала от нее. Она гладила рукою ткань, но не чувствовала ее шероховатости, не чувствовала жизни. Она ощущала в своих руках прохладный металл иглы, но не могла ощутить судьбу. Что-то в ней было надломлено, жрец прицелился точно.