Наконец, я откинулся назад, закрыв лицо руками. В голове гудело, сердце колотилось. Ошибка была незначительной, исправимой, но в этот момент она казалась концом света.
"Я должен был сосредоточиться. Я должен был быть лучше."
Я остался сидеть, не в силах больше работать. Руки опустились, игла выпала из пальцев, и я просто смотрел перед собой, не замечая времени.
Тень Поддержки
Тишина мастерской напоминала мне глухую пустоту, из которой казалось невозможным выбраться. Камзол лежал на столе, как немой укор моим дрожащим рукам. Я хотел продолжить работу, исправить ошибки, но вместо этого только смотрел на испорченный рукав, не зная, с чего начать.
Мысли о лорде не покидали меня. Его взгляд, спокойный, но пронизывающий, словно он видел больше, чем я хотел показать. Я слышал его слова: *"Не подведи меня."* И я уже подвёл.
Вдруг за дверью послышались шаги. Глухие, уверенные, они приблизились и остановились. Я замер, подняв голову.
— Это невозможно, мисс, — раздался низкий голос гвардейца. — Лорд приказал никого к нему не пускать.
*Мисс?* Кто мог это быть?
— Но я должна его увидеть, — ответила она, и я тут же узнал этот голос. Лина.
Моё сердце сжалось. Я не знал, почему она здесь, но её присутствие заставило меня напрячься.
— Это важно, — продолжала она. — Он… Он нуждается в поддержке.
— Нам приказано…
— Да он не собирается никуда бежать! — перебила Лина, и в её голосе прозвучали раздражение и тревога. — Вы же видели, в каком он состоянии.
Я встал, подходя ближе к двери. Сердце застучало быстрее, когда я услышал, как гвардейцы перешёптываются.
— Пять минут, — наконец сказал один из них, и я услышал звук тяжёлого замка.
Дверь приоткрылась, пропуская Лину. Она шагнула внутрь, и свет от окна упал на её лицо.
— Лина, — прошептал я, не осознавая, что говорю.
Она остановилась, увидев меня. Её лицо было бледным, глаза полны беспокойства, но на губах играла лёгкая улыбка.
— Привет, — сказала она тихо, делая ещё шаг. — Как ты?
— Как я? — переспросил я, не зная, что ответить. — Я…
Мои слова затихли. Я не знал, что сказать. Внутри всё смешалось: стыд, боль, усталость.
Она подошла ближе, оглядывая мастерскую. Её взгляд задержался на камзоле на столе, на разбросанных нитках и тканях, а затем на мне.
— Я думала, что ты будешь работать, — сказала она, её голос был мягким, но в нём читалась тревога. — Но ты… совсем бледен. Ты ел?
Я покачал головой.
— Мне не хочется, — признался я.
— Это не оправдание, — строго ответила она, но в её тоне не было осуждения.
Лина сделала ещё шаг, и я почувствовал её тепло. Она смотрела прямо на меня, её глаза изучали моё лицо, будто пытаясь найти ответ на вопрос, который она не решалась задать.
— Я знаю, что тебе сейчас тяжело, — сказала она, её голос стал тише. — Все эти люди… этот конюх… Но ты должен помнить, что ты не один.
Я хотел ответить, но слова застряли в горле. Всё, что я смог сделать, это кивнуть.
Она протянула руку, чтобы положить её на моё плечо, но я невольно отступил, словно её прикосновение могло обжечь.
— Прости, — пробормотал я, опустив взгляд.
— Ты ничего не сделал, чтобы извиняться, — ответила она, чуть нахмурившись.
Её пальцы всё же дотронулись до моего плеча, и это прикосновение было тёплым, но в то же время болезненным. Оно напоминало мне обо всём, что я пытался забыть: о родных, о заботе, о том, что я никогда не смогу быть для неё тем, кем хотел бы.
Я сжал кулаки, чувствуя, как сердце сжимается.
— Ты… Ты не должна была приходить, — выдавил я наконец.
— А ты не должен оставаться здесь один, — ответила она, её голос был твёрдым.
Её взгляд внезапно упал на пол.
— Это что?
Я проследил за её взглядом и увидел белый платок, который валялся рядом с кроватью.
— Это твой?
Я кивнул, но не смог ничего сказать.
— Он весь в крови, — сказала она, поднимая его. Её лицо смягчилось, и в глазах появилось сочувствие. — Ты пользовался им всё это время?
Я хотел сказать "да", но соврал бы. Я не пользовался платком, который она принесла мне тогда, а этот… этот был даром лорда, символом моей преданности.