И в этот момент раздался стук в дверь.
Знакомство с портным IX
Заказ, вновь
Я замер, обернувшись.
— Войдите, — сказал я, слегка настороженно.
Дверь отворилась, и на пороге появился лорд.
Он вошёл спокойно, уверенно, его шаги звучали гулко в тишине мастерской. В руках он держал свёрток, обёрнутый в тёмную ткань. Его присутствие заполнило комнату, как будто воздух стал гуще, а свет свечей потускнел.
— Ты ещё работаешь, — сказал он, окинув взглядом камзол на манекене.
— Да, мой лорд, — ответил я, опуская голову.
Он подошёл ближе, его взгляд задержался на камзоле. Его глаза, холодные и проницательные, скользили по узорам, словно оценивая каждый стежок.
— Ты справляешься, — отметил он, слегка кивнув. — Хорошо.
Я молчал, ожидая, что он скажет дальше. В его голосе не было ни одобрения, ни порицания — только холодная констатация факта.
— Но это не всё, что я хотел от тебя, — продолжил он, поднимая свёрток.
Он развернул ткань, и я увидел плащ, чёрный, с золотыми вставками. Ткань была роскошной, но её тёмный цвет словно поглощал свет, а золотые узоры сверкали, как звёзды в ночном небе.
— Этот плащ нужен мне к следующей неделе. Он для охоты.
— К следующей неделе? — переспросил я, чувствуя, как внутри всё сжимается.
— Да, — спокойно ответил он. — И это важно.
Я кивнул, не осмеливаясь возражать. Его слова звучали как приказ, от которого нельзя было уклониться.
— Я знаю, что ты справишься, — добавил он, его голос стал чуть мягче.
Он положил плащ на стол и повернулся к выходу. На пороге он остановился и обернулся.
— Ты — хороший мастер, — сказал он. — Не забывай об этом.
Дверь закрылась за ним, оставив меня наедине с плащом и моими мыслями.
Я подошёл к столу, провёл рукой по ткани. Она была качественной, мягкой, но её тёмный цвет словно поглощал свет.
— Хороший мастер, — повторил я шёпотом, и эти слова стали напоминанием о том, что мне предстоит.
С новыми силами
Когда за лордом закрылась дверь, я наконец позволил себе выдохнуть. Его слова — "Ты хороший мастер" — звучали в голове, оставляя после себя странную смесь гордости и сомнения. Но вместе с этими словами пришло ощущение опустошения. И физического, и эмоционального.
Мой желудок подал сигнал громким урчанием. Я коснулся живота, невольно улыбнувшись. Голод. Настоящий, болезненный голод, который я уже почти забыл.
Я подошёл к двери, постучал.
— Эй! — позвал я, ощущая, как голос звучит хрипло.
За дверью раздались шаги и ворчание.
— Чего тебе? — отозвался глухой голос гвардейца.
— Еда, — ответил я. — Мне не положен паек?
На мгновение всё затихло, потом послышались приглушённые разговоры. Через несколько минут дверь приоткрылась, и мне протянули миску с похлёбкой и ломоть хлеба.
— Держи, — буркнул гвардеец, не глядя на меня.
Я взял миску, едва сдержав благодарность. Тепло похлёбки согревало руки, пар поднимался, маня ароматами. Это был запах, который обещал утешение.
Я сел на скамью у стены, поставив миску на колени. Хлеб, простой, чуть черствый, был идеальным дополнением к наваристой похлёбке. Я отломил кусок, опустил его в бульон, давая впитаться аромату, и отправил в рот.
Это было невероятно. Горячая, густая похлёбка согревала изнутри, наполняя тело новой энергией. Я ел быстро, но каждый кусок приносил наслаждение. Картофель, кусочки мяса, травы — всё это напоминало о доме, о тех временах, когда мать готовила что-то подобное.
Я съел всё до последней капли, облизал пальцы и откинулся назад. Голод больше не терзал, тело наконец почувствовало себя живым.
На мгновение я закрыл глаза, позволяя себе насладиться тишиной и уютом этого момента. Но потом взгляд упал на камзол, лежащий на столе.
Он ждал меня. Работа не могла ждать, и я чувствовал, как внутри разгорается желание закончить её.
Я поднялся, поставил пустую миску у двери и вернулся к столу. Моё тело было сытым, а разум — сосредоточенным.