Я вошёл. Внутри было холодно и сыро, воздух был тяжёлым, пропитанным запахом земли и плесени. Но здесь было тихо. Тишина, которая казалась почти неестественной после шума леса. Я опустился на землю, прислонившись к стене, и закрыл глаза. Усталость накрыла меня, как волна, но я знал, что не могу позволить себе уснуть. Не сейчас. Не здесь. Сон был роскошью, которую я не мог себе позволить.
Но лес не давал мне покоя. Звуки снаружи становились всё громче, всё настойчивее. Треск веток, крики зверей, даже жужжание насекомых — всё это сливалось в один хаотичный шум, который не давал мне покоя. И тогда я услышал это. Женский стон. Он был тихим, но таким выразительным, что я не мог его игнорировать. В нём была боль, отчаяние, и что-то ещё — нежелание издавать этот звук. Как будто она боролась с собой, но не могла сдержаться. Этот стон разорвал ночь, как нож, разрезающий ткань.
Лес затаил дыхание. Даже звуки, которые до этого заполняли всё вокруг, стихли. Всё внимание было обращено на неё. На ту, чей стон разорвал ночь. Я замер, чувствуя, как страх сковывает меня, как ледяные пальцы сжимают горло. Та девушка из повозки? Она? Что с ней случилось? И почему лес, такой живой и шумный, вдруг замолчал? Это было неестественно. Это было страшно.
Я хотел выйти. Хотел посмотреть, что происходит. Но страх удерживал меня на месте. Выход из пещеры был тёмным, как пасть зверя, и я не знал, что ждёт меня снаружи. Я остался внутри, прижавшись к стене, чувствуя, как холод проникает в мои кости, как страх проникает в мою душу. Я был пойман между желанием помочь и инстинктом выживания. И инстинкт побеждал.
Звуки вернулись. Сначала тихо, как шёпот, потом громче, настойчивее. Но женский стон больше не повторялся. Лес снова был полон жизни, но теперь эта жизнь казалась мне ещё более враждебной. Я закрыл глаза, стараясь не думать о том, что происходит снаружи. Я должен был пережить эту ночь. Должен был.
Но даже в тишине пещеры я чувствовал, как что-то наблюдает за мной. Что-то, что не принадлежит этому миру. Что-то, что ждёт своего момента. Это было невидимо, но я чувствовал его присутствие. Оно было в воздухе, в тишине, в самом моём дыхании. Я не знал, что это было, но знал, что оно здесь. И оно ждёт.
Охота III
Во Мраке
Холод. Он проникал в меня всё глубже, словно невидимые щупальца, обвивающие моё тело. Я сидел в пещере, прижавшись к стене, и чувствовал, как дрожь проходит через меня волнами. Ночь была тёмной и бесконечной, а я — один. Совсем один.
Каменные стены вокруг источали влагу, будто плакали вместе со мной. Капли воды падали где-то вдалеке, отсчитывая секунды моего существования. Их звук эхом разносился по пещере, создавая иллюзию присутствия кого-то ещё. Но я знал, что это лишь игра воображения, усиленная одиночеством и страхом.
Почему я довёл себя до этого? Почему уничтожил платье, в которое вложил свою душу? Я ведь знал, что Лина никогда не будет со мной. Лорд Унолом выбрал её, как когда-то выбрал меня. Она — его невеста, а я — его портной. В шитье была моя жизнь. Я чувствовал себя живым, когда игла проходила сквозь ткань, когда узоры складывались в нечто прекрасное. А теперь… Теперь я здесь. В этой пещере. Замерзающий. Один.
Мои пальцы всё ещё помнили каждое прикосновение к ткани, каждый стежок, который я вкладывал в то роковое платье. Я видел перед собой его образ — идеальное, совершенное, созданное для того, чтобы уничтожить меня. Как же я мог допустить подобную ошибку? Сделать своё искусство орудием собственной гибели?
Что за чертовы узоры? Что они со мной творят? Каждый раз, когда я их вижу, происходит что-то плохое. Они уводят меня, затягивают, как трясина. И каждый раз я теряю что-то важное. Себя. Свою жизнь. Свою душу.
Ткань всегда была моим убежищем. Когда я был лишь учеником, Эра учила меня простым стежкам, рассказывая истории о том, как каждая ниточка связывает нас с прошлым. "Узоры хранят память", — говорила она, показывая, как сплетаются нити. Тогда я верил, что могу контролировать эти узоры, направлять их. Но теперь они вышли из-под контроля, стали самостоятельными существами, которые играют моей судьбой.
Мне больно думать обо всём этом. Слёзы текут по моему лицу, но я даже не пытаюсь их смахнуть. Они такие же холодные, как и всё вокруг. Те двое — будущая мать и парень, — наверное, уже мертвы. А я на очереди. Охотники где-то рядом. Они найдут меня. Они всегда находят.