Воздух вокруг словно сгустился, и каждый удар сердца отзывался в груди глухой тревогой. Но я знал: другого выбора у меня нет.
Последний Стежок
Последний Стежок
Он приблизился ко мне, и на мгновение в его глазах я прочёл сожаление. Ту тень сожаления, которую никогда не видел на его лице. Неужели он сожалел о том, что я жив? А, может, о том, что даже несмотря на охоту, я остался верен? Мысли путались, как спутанные нити, которые невозможно распутать без ущерба для ткани. Его взгляд пронзал меня, словно он видел не только мою внешнюю оболочку, но и все те трещины, что разрывали мою душу изнутри.
"Не оправдывайся", — сказал он тогда, и его голос был твёрдым, но в нём сквозила странная усталость. Он тяжело выдохнул, будто каждое произнесённое слово давалось ему с трудом. "Не ты затеял эту игру, но ты по праву заслужил место подле меня." Эти слова повисли в воздухе, как эхо, которое не спешило затихать. Я не понял их смысла. Что он имел в виду? Какую игру? И почему именно я заслужил это место? Вопросы роились в голове, но я не осмелился задать их вслух.
Тогда я не понял, что значили эти слова, но к вечеру я уже оказался в поместье. Лорд лично сопроводил меня к мастерской, словно боялся, что я могу исчезнуть по дороге. Его шаги были размеренными, уверенными, а мои — шаткими, будто земля под ногами могла в любой момент провалиться. Мы вошли внутрь, и он указал на остатки платья, что лежали на столе. Оно было изорвано, словно кто-то специально пытался стереть все следы красоты, которые я вложил в него. Это платье, которое я создавал для Лины, теперь выглядело как символ моего провала, как напоминание о том, что я потерял.
"В твоих силах исправить это?" — спросил он, и его голос был холодным, как зимний ветер. Я сглотнул, чувствуя, как ком подступает к горлу. Вспомнились моменты, когда я сорвал его с Лины, когда мои руки дрожали от гнева и отчаяния. Именно я истрепал его, именно я разрушил то, что так долго создавал. Но сейчас передо мной была возможность всё исправить. Возможность загладить свою вину, хотя бы частично.
"К-конечно, мой лорд," — проговорил я, подходя к столу и зажигая свечи. Мои пальцы дрожали, когда я подносил огонь к фитилю, но я старался скрыть это. Свет медленно заполнил комнату, отбрасывая длинные тени на стены. Когда я обернулся, лорд всё ещё стоял на пороге. Его лицо было напряжено, словно он взвешивал какие-то невидимые для меня решения. Заметив мой взгляд, он вышел, не говоря ни слова. Дверь закрылась за ним с глухим стуком, оставив меня наедине с тем, что я сам испортил.
И я принялся латать. Каждый стежок был словно удар по моей душе, каждый шов напоминал о том, что я потерял. Я потратил на это неделю. Целую неделю, которая казалась вечностью. За это время я почти не спал, лишь иногда позволяя себе короткие перерывы, чтобы немного передохнуть. Работа стала моим убежищем, моим способом заглушить мысли, которые терзали меня изнутри. Платье постепенно обретало прежнюю форму, но я знал, что оно никогда не будет таким же, как раньше. Неважно, сколько усилий я вложу, сколько времени проведу за работой — это платье всегда будет напоминать о моём предательстве.
Каждый день я просыпался с одной мыслью: "Сегодня я закончу." Но каждый вечер осознавал, что работа ещё не завершена. Иногда я смотрел на свои руки, покрытые мелкими шрамами и следами от иголок, и думал о том, что они больше не принадлежат мне. Они стали инструментом, который выполняет приказы, не задумываясь о последствиях. Мои пальцы двигались автоматически, словно знали, куда должна лечь каждая петля, но внутри меня всё кричало, требуя остановиться.
На третий день работы я заметил, что ткань начала меняться. Она больше не была просто материалом. Она словно оживала под моими руками, реагируя на каждое движение, на каждое прикосновение. Узоры, которые я создавал, начали расти сами собой, как будто они существовали независимо от меня. Иногда мне казалось, что ткань шепчет что-то, но я не мог разобрать слов. Это было похоже на мягкий, обволакивающий шёпот, который успокаивал и одновременно пугал.
Я пытался отвлечься, сосредоточиться на работе, но эти ощущения не покидали меня. Они становились всё сильнее, пока я не начал сомневаться в собственном рассудке. Может быть, это был результат бессонных ночей и постоянного напряжения. Может быть, это был просто бред, вызванный усталостью. Но я продолжал работать, потому что не видел другого выхода.