Проблем, требующих решения путем переговоров, бесчисленное множество, и их количество продолжает нарастать.
Иллюстрацией к тому, как происходит выдвижение инициативы о переговорах, может быть история с заключением политического договора между нашей страной и Францией. Начало этому было положено летом 1990 года, сразу после того, как было принято решение о форсированном объединении Германии и заключении с ней Советским Союзом политического договора. В Европе складывалась новая ситуация. В связи с этим встал вопрос, как строить дальше наши отношения с Францией. Это было важно с учетом, в частности, того, что в течение ряда лет Франция была предпочтительным партнером нашей страны в Европе. Автор этих строк, занимавший в то время пост посла в Париже, предложил Москве заключить и с Францией политический договор.
Министр иностранных дел ответил: «Это было бы хорошо», — и дал мне согласие провести необходимый зондаж в Париже.
Поскольку это делалось без формального решения руководства страны, беседы я должен был провести от своего имени. Это было сделано 20 июля 1990 года в ходе доверительного разговор» с генеральным секретарем Елисейского дворца Ж.Л. Бьянко, человеком, пользовавшимся особым доверием президента Франции Ф. Миттерана. На изложение мною идеи с соответствующе аргументацией, а также изложение соображений насчет возможного основного содержания политического договора Ж.Л. Бъянко прореагировал незамедлительно. Он лично идею нашел и свое. временной, и приемлемой, согласившись с тем, что отдельных акций в советско-французских отношениях, пусть даже значительных, недостаточно для того, чтобы выразить весь потенциал, заложенный во взаимодействии Советского Союза и Франции. Отношения между двумя странами заслуживали большего особенно перед лицом развивающейся геополитической ситуации и в деле создания новой Европы. Ж.Л. Бьянко согласился, что нужен договор и срочные переговоры по разработке его содержания, с тем чтобы договор между СССР и Францией был подписан раньше договора между СССР и ФРГ. Собеседник попросил время для обдумывания, имея в виду доклад Ф. Миттерану. Он пригласил меня зайти к нему рано утром 25 июля. В назначенный день я снова был в Енисейском дворце. Слово за Ж.Л. Бьянко. Он сказал, что идеи, которые мы обсуждали во время предыдущей встречи, были доложены президенту и обсуждены с министром иностранных дел. Они представляют для Франции большой интерес, и отношение к ним положительное. Ж.Л. Бъянко заявил далее о готовности Парижа к тому, чтобы проект документа о будущем отношений между двумя странами был быстро подготовлен для его одобрения и подписания президентами двух стран.
Ж.Л. Бьянко попросил рассматривать сказанное им как реакцию принципиального плана, имея в виду, что окончательное решение в Париже, как, вероятно, и в Москве, будет принято после того, как прояснится содержание возможного документа. Заняться его разработкой, сказал Бьянко, в Елисейском дворце были бы готовы, не теряя времени.
На основании этих зондирующих переговоров и в Москве, и в Париже были приняты соответствующие решения, после чего в ускоренном порядке проведены переговоры о содержании договора, который был подписан уже в октябре того же года — раньше, чем был подписан договор с Германией. Поясним попутно, что тот договор не успели ратифицировать до ликвидации Советского Союза, но он был переподписан с сохранением всего основного своего содержания в 1992 году президентами Российской Федерации и Франции, ратифицирован и составляет в настоящее время правовую базу наших отношений с Францией. Что касается договора с Германией, он был ратифицирован незадолго до развала СССР. Сейчас оба эти документа работает на благо гармоничной политики нашей страны в Европе.