Способность поглощать воду осадков и защищать себя от смыва, а также, от сдува, оползания, выщелачивания(вымывания питательных веществ)и прочих явлений.
Способность связывать азот воздуха.
Способность разлагать органику, и вообще использовать её для создания оптимальных физических и биохимических условий во всём слое, до самой подпочвы.
Способность растворять и переводить в усваиваемое состояние минералы, и транспортировать растворы в оптимальном для жизни режиме.
Способность гасить и сглаживать климатические воздействия и сохранять стабильность всех своих свойств.
Способность поддерживать и восстанавливать неизменный химический состав и свойства.
Способность уравновешивать и сдерживать численность своего населения, в том числе — патогенных микробов и вредителей, в пользу растений.
И т. д.
Все эти способности служат жизни каждого почвенного обитателя, но растениям — кормильцам всей жизни — в первую очередь.
Плодородие — и есть эти способности почвы.
Это — не то, сколько способна дать почва, когда её способности уничтожают.
Это — то, что она даёт, если их максимально поддерживать.
Всё живое (а мы — особенно!) процветает, благодаря почве, но и сама почва — продукт этого процветания.
Растения живут, благодаря почве, и одновременно являются её создателями. Так же и живность, и микробы — почва их заботливый дом, но этот дом — продукт их жизни.
Будь нормальной средой для других — и другие будут нормальной средой для тебя.
В этом — смысл экосистемы.
Помоги себе, помогая партнёру — смысл симбиоза и партнёрства.
Все обитатели и элементы почвы прямо или косвенно связаны. Отними что–то — и всё разваливается.
Отними микробов — и самому приходится подавлять патогенов, разлагать органику, доставлять растениям азот и минералы.
Отними структуру — и нет воздуха, воды, хиреют корни, дохнут микробы, уходит живность.
Отними органику — и нет ни живности, ни микробов, ни влагоёмкости, ни пористости.
Отними растения и живность — и нет органики, нет структуры, нет ничего, кроме глины и песка.
По данным знаменитого эколога Б. Гржимека, в слое в 30 см, на одном квадратном метре европейской степи обитают:
● до 2 кг бактерий, актиномицетов и грибов (микрофлора),
● до 100 г. инфузорий и прочих простейших (микрофауна),
● до 50 г. нематод, клещей, ногохвосток и коловраток (мезофауна),
● до 100 г. маллюсков, мокриц, пауков, многоножек и насекомых (макрофауна),
● до 500 г. червей и позвоночных (мегафауна).
Вся эта орава жива тем, что съедает за сезон до 10 кг вырастающих здесь же растений.
Почва, без живой экосистемы — уже не почва, а просто инертный материал.
Он уже не сопротивляется ветру, солнцу и воде, удобрениям и химикатам. Не поддерживает жизнь. Происходит опустынивание.
Путь интенсивного пахотного земледелия — это путь опустынивания.
Итак, не всё, что мы копаем и пашем, можно назвать Почвой.
Почва — это, прежде всего, экосистема, устойчиво поддерживающая жизнь.
В биосфере всё устроено именно так. И вот, на планете появляемся мы.
Откуда мы, такие чужие?
Степень нашего невежества, враждебность к природе, слепота и разрушительность земледельческой практики, кажутся мне прямым доказательством нашего неземного происхождения!
Мы хозяйствуем так, будто и не подозреваем, что это — наша планета. Так ведут себя только захватчики.
Получив девственные земли, мы радостно начинаем их распахивать.
А, когда почва стала терять устойчивость, засоляться, перестала сдерживать патогенов, начала страдать от засух или заболачиваться, мы решаем, что таковы её обычные свойства!
И создаём воинствующую науку и индустрию для борьбы с «почвенными недостатками».
На эту борьбу уходит полтора века, и только сейчас мы начинаем понимать, что боремся с собственными убеждениями.
Стимуляторы, концентраты гумуса, культурные черви, органические и минеральные удобрения, пестициды, разные микробы, по отдельности и в смесях — чего мы только не придумываем, чтобы сохранить возможность по–прежнему разрушать плодородие!