Они вошли в гостиную. Стол был накрыт на три персоны. У стола стоял музыкант с флейтой. Возбуждённая ездой и радушным приёмом, Фая широко улыбалась.
Когда все сели за стол, отец сделал жест, и флейтист заиграл. Слуга открыл бутылку шампанского и наполнил фужеры.
— За тебя, Фая, — сказал отец, поднимая бокал, — за выпускницу колледжа и победительницу конкурса.
— За избранницу Государя! — поправила его мать.
Зазвенел хрусталь.
От выпитого у Фаи слегка закружилась голова. Закусили сыром. Подали тушёного поросёнка с овощами, украшенного зеленью. Звякнуло столовое серебро.
— Папа, что такое дождь? — неожиданно для себя спросила Фая.
— Конденсат, — строго ответил отец.
— А ветер?
— Вентиляция.
— А снег?
— Открой морозильник и посмотри. Но слова «дождь», «ветер» и «снег» — архаизмы.
— И вообще, что за странные вопросы? — недовольно, с оттенком беспокойства спросила мать. — Разве этому тебя учили? Пора думать о другом: приз Государя означает предложение разделить с ним трон. Пора думать о власти.
— А когда же думать о любви? — пошутил отец.
— Главное достоинство мужчины — деньги и власть. А любовь всегда можно присочинить.
— Ты и меня так оцениваешь? — уже настороженно спросил он.
— А разве ты не мужчина? — вкрадчиво, вопросом на вопрос ответила мать и заглянула ему в глаза.
Последовало молчание. Подали лангет с острым соусом и кинзой.
— На улице духота неимоверная, — сказала мать.
Отец не отозвался и продолжал спокойно есть.
— Когда исправят кондиционер? — продолжила начатую тему мать.
— На днях, — коротко ответил он.
И опять наступила пауза.
Подали салат из свежих помидоров. Салат ели неохотно.
Салат унесли.
Подали маслины и черную икру в розочках из сливочного масла.
— Налейте шампанского, — пытаясь оживить беседу, сказала мать.
Шампанское выпили молча.
— Папа, а почему в Бункере запрещена музыка?
— В Бункере постоянно звучит музыка: флейта — для знати и барабан — для плебеев, — ответил отец менторским тоном.
— Но почему?.. — недоговорила Фая.
— Потому что! — строго оборвал её отец. — Все остальные инструменты вызывают нежелательный резонанс Бункера как конструкционного сооружения, — уже мягче пояснил он.
Подали мороженое со свежей клубникой и ананасами.
— Наш папа очень талантливый инженер, но совсем не понимает шуток, — нежно улыбаясь ему, сказала мать.
Не затрудняя себя ответом, отец поддел ложечкой мороженое.
«Сейчас бы таракана на стол — сразу бы стало веселее», — подумала Фая.
Все молчали.
Подали кофе с коньяком, лимоном и сахаром.
— Хочу купить себе белую кобылу, — с наигранным спокойствием сказал отец.
— Где? — охотно поддержала разговор мать.
— У Рийдо.
— У них бешеные цены.
— Но их лошади того стоят.
— Не советую тебе связываться с Рийдо. Паршивый народец. Не понимаю, почему Государь не разворошил их гнездо?
— Он пользуется услугами шамана.
— А я думала, что суеверие давно изжито.
— Это не суеверие.
— А что же это?
— Каприз.
— Твоя кобыла тоже каприз?
— Нет. Страсть, — с вызовом посмотрел на неё отец и сделал слуге знак рукой.
Ему подали сигару. Он закурил и вышел из-за стола. Следом за ним вышла из-за стола мать.
Фая осталась одна. За её спиной выжидательно стоял лакей в белых перчатках. Ещё на неё молча смотрела напольная скульптура кошки из зелёного нефрита, стоящая под разлапистой пальмой. Фая дала знак флейтисту, он прекратил играть и ушёл.
Стало тихо. Фая вспомнила, как в детстве Никита привёл её к этой кошке и сказал: «Это магическая кошка. Если ей на ухо прошептать заклинание и загадать желание, то желание сбудется». «Прошепчи», — попросила Фая. Никита приставил ладошки к зелёному уху и прошептал: «Зелёная пальма, зелёная кошка, зелёный я, маси-биси-муси», — и обратился к Фае: «Загадывай». Фая наклонилась к уху кошки и шепнула: «Хочу стать танцовщицей».
Мелодично забили куранты.
Фая поднялась из-за стола, подошла к нефритовой скульптуре, присела, обняла ее за гладкую холодную шею и прошептала в ухо:
— Зелёная пальма, зелёная кошка, зелёная я, маси-биси-муси, хочу увидеть Мастодонта.