― Вот откуда. ― С этими словами Белоснежка отступила на шаг и вытащила из внутреннего кармана плаща миниатюрную хрустальную туфельку.
― Воровка, ― выдохнула королева, с ужасом глядя на поблёскивавший в свете факелов хрусталь. ― Ты была в моей комнате. ― Это был не вопрос, а утверждение.
― Это мой замок. ― Белоснежка вскинула голову. ― И моё королевство.
― А я, оказывается, в тебе ошибалась, ― слегка наклонив голову, произнесла Элла. Её била крупная дрожь. ― Ты не нежная девочка-цветочек, поющая с птичками, любящая зайчат и оленят. Ты ― принцесса, моя дорогая. Расчётливая, жадная до власти, с непомерным чувством собственного достоинства. Знает ли бедняга-принц, кто ему достался? Думаю, что да, знает. Сам, чувствую, недалеко ушёл. ― Глаза Эллы сверкали в неверном свете факела, начинавшего коптить. ― Ты думаешь, что я ― злая и неблагодарная ведьма, любящая только себя? Да ты, милая, такая же, как я. Я тоже когда-то думала, что я ― сама доброта и олицетворение чистоты, что моя мачеха ― ужасная женщина. А потом появилась ты. ― Элла ткнула пальцем с грязным ногтём в грудь Белоснежки. ― И я поняла, что ошибалась. Ты была мной ― юной, чистой, невинной. И красивой. Твоя красота и твоё богатство были мне вот здесь. ― Элла провела пальцем по своей тонкой шее. ― Кость в горле. Вечное напоминание о том, что, несмотря на шелка и меха, я ― обычная замарашка, кухонная девка, Золушка. ― Королева остановилась, чтобы перевести дух, и продолжила: ― У моей мачехи была я, у меня ― ты. И у тебя будет своя Золушка или своя Белоснежка. Я ― часть тебя, и ты никогда от меня не избавишься. Ты не сможешь убить меня.
― А я и не собираюсь тебя убивать, ― спокойно, чётко разделяя слова, ответила на эту тираду Белоснежка. ― Потому что я ― не ты, чтобы ты ни говорила. Я ― добрая принцесса, защитница слабых и обездоленных. И я избавлю мир от зла в твоём лице, матушка. И вообще, я приготовила тебе подарок. ― Белоснежка махнула рукой и стражники, до этого безмолвно маячившие в тени за дверью, выступили вперёд. Один из них нёс деревянный ящик, накрытый грубой тканью, другой ― колченогую табуретку. Поставив на пол табуретку, а на неё ящик, стражники вновь отступили во тьму.
Белоснежка опёрлась ладонями о края закрытого тканью ящика и обратила взгляд своих ярких чёрных глаз на королеву. А Элла в этот момент поймала себя на мысли, как всё-таки падчерица похожа на своего отца: те же курчавые густые чёрные волосы, выразительные глаза в оправе длинных ресниц. Элла с тоской вспомнила, как любила своего прекрасного принца, как обожала его. А он всё страдал о королеве Эльзе, огрызался, был обижен на весь мир и смотрел с противоположного края стола на свою королеву как на виновника всех своих бед.
«Не я виновата в том, что твоя первая жена умерла! ―хотелось порой крикнуть Элле. ― Не смотри на меня так, бога ради!»
А он продолжал смотреть. Смотреть и молча винить в том, в чём Элла не была виновата. Если бы у них были дети, с горечью думала иногда королева, всё могло бы быть иначе. Но единственным ребёнком принца оставалась капризная и изнеженная Белоснежка, на поверку оказавшаяся такой же лживой и трусливой сволочью, каким был её отец.
«Ненавижу! ― подумала Элла, яростно смаргивая непрошеную слезу. ― И просить о пощаде я не стану». ― Она гордо распрямила худые плечи. ― Можешь делать со мной что хочешь. Я пережила твоих деда, отца и мать и тебя переживу.
Белоснежка неожиданно улыбнулась. От улыбки кончик её носа дёрнулся, чем некстати напомнил Элле мужа.
― Что ты, матушка, ― пропела принцесса. ― Я вовсе не чудовище. Я дам тебе уйти. Но на прощание ты станцуешь на моей свадьбе.
― Я не стану танцевать для тебя. ― Элла вскинула голову. Всё-таки она была настоящей принцессой. А когда-то ещё и королевой.
― Матушка, ― прощебетала Белоснежка, ― ты запляшешь, когда я надену на тебя вот это. ― Она резким жестом сорвала с принесённого ящика ткань. На дне ящика красовались тяжёлые железные башмаки.
― Ты пришла сюда в хрустальных туфельках, ―Белоснежка на минуту умолкла, ― а уйдёшь в раскалённых на углях железных башмачках.
========== Король, принцесса и королева ==========
Свадебное платье принцессы было великолепным, сделанным из дорогого заморского шёлка, покрытого воланами из бесчисленных метров белоснежного кружева. Особенно девушку восхитила фата ―лёгкая, практически невесомая, которая закреплялась на голове тоненькими серебряными заколочками, вручную изготовленными королевскими гномами. А уж корона, изготовленная специально для свадьбы, была просто прелестна ― крохотный золотой обруч, легко и грациозно охватывавший голову и пересекавший лоб принцессы. Нет, не принцессы, поправляла себя Белоснежка, королевы.
― Почти королевы, ―вдруг раздался за спиной девушки мужской голос. ― Королевой ты станешь только в королевстве Фердинанда.
― Папочка! ― Белоснежка резко обернулась. На неё смотрел улыбающийся король-отец. ― Ты приехал! ― Принцесса с восторгом обняла отца.
― Да, Белоснежка, я приехал, ― проговорил король, аккуратно, но настойчиво отстраняя от себя дочь. ― Я приехал не только к тебе на свадьбу. Я приехал к ней.
Белоснежка застыла на месте, а её руки, до этого покоившиеся на предплечьях отца, безвольно повисли. Улыбка медленно сползала с лица принцессы, а взгляд чёрных глаз выражал недоумение. То, что отец приехал к мачехе, томившейся в темнице, покоробило и задело Белоснежку. Она, глядя на выразительное лицо короля, не могла понять, зачем её отцу понадобилось свидание с той, что чуть не убила его единственную дочь. Сколько Белоснежка ни наблюдала за отношением короля-отца к жене, она не могла уловить во взглядах и жестах ни любви, ни тепла. И вот теперь он хотел увидеть свою жену, несмотря на то, что она сделала.
«Ей уделяется слишком много внимания, ― угрюмо подумала Белоснежка. ― Какой бы она ни была, каким бы чудовищем не стала, отец видит в ней свою прежнюю невесту ― хрупкую и нежную Золушку».
Должно быть, эти мысли отразились на её лице, потому что король, до этого внимательно смотревший на дочь, с шумом втянул носов воздух, что у него, как знала Белоснежка, выражало крайнюю степень неодобрения.
― Я прекрасно знаю, что за человек твоя мачеха, ― отрывисто бросил король. ― Но это не мешает моему желанию увидеть её. Где она? ― неожиданно и резко осведомился он.
― В темнице, ― неохотно ответила Белоснежка. ―От её приподнятого с утра настроения не осталось и следа. Даже свадебное платье и фата уже не казались девушке такими неповторимыми и нарядными. «Даже тут матушка сумела подгадить», ― со злостью подумала принцесса, нетерпеливо тряхнув головой, отчего собранные в высокий хвост чёрные кудри взволнованно заколыхались. ― Великий боже, ты же не собираешься… ― девушка растерянно и подавленно умолкла.
―Нет, ― бросил король, высвобождая свои руки из рук дочери. ― Королева понесёт заслуженное наказание. Это правда, что на неё наденут раскалённые на углях железные башмачки и заставят танцевать сегодня вечером на твоей свадьбе?
― Правда. ― Белоснежка выпрямилась и гордо вскинула голову. ― Так решили судьи.
― То есть ты и принц Фердинанд, ― усмехнулся король. ― Или, скорее всего, только ты. А принц мгновенно проглотил подкинутую наживку. Не знаю уж, что ты ему пообещала, ― взгляд чёрных глаз короля остановился на стройной, утянутой в жёсткий корсет, фигуре дочери, ― но, видимо, бедный парень не смог отказаться. Быстро ты научилась им манипулировать, узнаю школу королевы Эллы. ― Мужчина снова усмехнулся, а щёки Белоснежки вспыхнули гневным румянцем от того, что отец сравнил её с ненавистной мачехой. ― Однако, твой принц тоже не такой белый и пушистый, каким хочет казаться, ― мгновение, помолчав, добавил король. ― У всех у нас есть скелеты в шкафу. ― Он, не глядя на дочь, привлёк её к себе и по-отечески поцеловал в лоб, затем развернулся и уже хотел выйти из комнаты, как вдруг Белоснежка, словно очнувшись от оцепенения, спросила:
― А какие твои скелеты, отец? ― Её высокий голосок не утратил мелодичности, но стал более твёрдым.
― О них ты никогда не узнаешь, ― улыбнулся король. ― До встречи на венчании. ― И он захлопнул за собой дверь комнаты.