- Рим - это Рим.
- А весь остальной мир создан для его удовольствия.
- Я просил...
- А половина римских императоров были негодяи! И у каждого руки по локоть в крови!
- Если тебе жизнь не дорога - продолжай.
- Быть осужденной за учение Иисуса - для меня только радость. "Вас будут ненавидеть! За одно только имя мое!" Вот что Он сказал!
- А я тебе другие слова Его напомню: "Всякая власть - от кого она? От бога!"
- Не говорил он этого! Ты сейчас придумал! Теперь начнут придумывать, потому что Он уже никому не может ответить!
- Ваша сестра, Мария, мне кажется ближе к истине, - сказал римлянин.
- Всякая власть в какой-то мере зло.
- Приятно слышать.
- Владычество Рима - тяжелое бремя, я понимаю вас. Римлянам смешно рассчитывать на любовь порабощенной страны. Однако, всякая ненависть, в том числе и к властям, - тоже зло. И в свою очередь порождает ненависть. Разве не так?
- Интересная мысль! - сказал старший брат.
- Вы знаете, сейчас это кажется невероятным, но может случиться, что последователи вашего брата когда-нибудь обретут власть и так же будут преследовать и казнить тех, кто мыслит иначе.
Как вы можете это говорить! - возмутилась Мария.
- Тихо, Мария. - проговорил старший брат.
- Простите, это так, разврат ума. Счастлив, что познакомился с вами, сказал римлянин. И обращаясь к сестре, продолжал: - Сохраню самое искреннее уважение. Но с другими не советую говорить так откровенно.
- Вы правы, сейчас надо молчать. Хотя Иисус ничего плохого не хотел. Он хорошего хотел, одного хорошего, - сказала Мария.
- Но ведь никто не спорит! Все, собственно, ясно, - миролюбиво сказал старший брат.
- Вы, наверное, много путешествовали, нагляделись всего. Тщеславие, гордыня, злословие. Вино пьют уже не для веселья, а из-за распущенности. А веселья все равно становится все меньше. Многие живут только завистью друг к другу. Ради своего превосходства некоторые жертвуют всем, даже жизнью. Хорошо ли это? Каждый хочет отделиться от других, впадает в уныние. А Он что говорил? У Него все слова были простые. Только простые слова, я их часто слышала. Сострадание. Милосердие. Братство. Любовь. Не просто любовь жены и мужа, а вообще любовь к ближнему, это значит к любому человеку. Вот и все почти слова. Ну еще - терпение, это понятно. И главное, это не ради кого-то, но ради собственного же блага, для своей же радости и покоя. А у кого в душе есть радость, тот и с другими может поделиться. Я понятно говорю?
- Понятно, понятно, - сказал старший брат.
- Если бы я мог верить, как вы! - воскликнул римлянин.
- Это просто, - сказала Мария. - Это как раз очень просто.
- Что вы! Я боюсь забот, страданий, люблю наслаждения.
- Вы были в Риме! - вдруг воскликнул мальчик.
- Дошло, - сказал старший брат.
- Я был в Риме, я живу в Риме и там, видимо, умру.
- Я никогда не был в Риме.
- Это большое упущение. Я мог бы кое-что тебе рассказать. Впрочем, и ты можешь кое-что мне рассказать.
- А я ничего не знаю, - ухмыльнулся мальчик.
- Ты жил в Галилее.
- Я и сейчас тут живу.
- Тогда давай так. Я тебе буду рассказывать про Рим, а ты мне расскажешь про своего брата.
- Вот и прекрасно. Садитесь вот здесь, вам никто не будет мешать, сказал старший брат.
Римлянин и мальчик сели в сторонке, тихо беседуют.
- Мария, давай подарим ему полочку. Зачем она здесь, просто для украшения. А он коллекционер, для него это ценность.
- Хочешь подарить полочку? - спросила сестра.
- А тебе какое дело?
- Мария, он продаст ее.
- Почему она все время подозревает меня в мошенничестве?
- Если даже ты совершаешь честный поступок, я невольно начинаю гадать, зачем тебе это понадобилось.
- Полочку - нехорошо, - сказала Мария. - Как будто специально дождались и вот распоряжаемся его вещами.
- Тогда подарим эту палку. Палку, надеюсь, жалеть не будем?
Мария отобрала у него палку.
- Это его дорожный посох, он с ним ходил, нельзя.
- Нельзя. Ну вот валяется ремешок от его сандалий! Ремешок можно?
Мария забрала ремешок.
- Его ремешок, нельзя.
- Значит, все, что его, - нельзя, - теряя терпение, сказал старший брат.
- Нельзя.
- Но ведь теперь интересно именно то, что принадлежало ему! Не мне, не тебе, а ему! Как же быть?
В дом вошла молодая женщина, усталая, с дальней, видимо, дороги. Обратилась к Марии.
- Ничего не слышала? А?
- Сама всех спрашиваю, никто ничего не говорит. Женщина обратилась к сестре.
- А ваши ничего не слышали?
- Какие наши?
- Ладно тебе, конспираторы. Теперь уж никому не до вас. Как вы там, ничего не слышали?
- А что мы должны слышать?
- Все боятся слово сказать, - сказала женщина. Затем обратилась к старшему брату: А ты? Вертишься там с высокопоставленными. Уж, наверно, краем уха что-нибудь слышал!
- Да что она пристает ко мне? Ты что пришла? Никто ничего не слышал, пошла отсюда!
- А я слышала! - воскликнула женщина.
- Что!... Что слышала? - задохнувшись, спросила Мария.
- Он жив!
- Кто жив?
- Твой сын! Он воскрес!
- В каком смысле? - не понял старший брат.
- Они Его убили, а Он жив! Они Его распяли, а Он воскрес! Вот в каком смысле!
- Как воскрес? Что-то неясно, - сказала сестра.
- Вот люди! Когда Он сам это предсказывал, верили, что так и будет. А когда это на самом деле случилось - не верят!
Римлянин оторвался от беседы с мальчиком.
- Нет, все-таки. Что случилось?
- Да случилось! Жив Он! Воскрес! Как сам и предсказывал! Что теперь Ему сделают? Как теперь Его накажут?
- Тихо, тихо, - сказал старший брат.
- Ты говоришь, Он предсказывал. Я что-то не помню. Может, прослушала, сказала Мария.
- Он предсказывал, что пройдет через смерть и вернется для новой жизни! Тогда верили, а теперь вот говорят, а поверить боимся!...
- А мне не говорил, - вздохнула Мария. - Другим сказал, а матери ни слова...
- Кто видел? - спросил старший брат.
- Магдалина видела. Своими глазами, - ответила женщина.
Старший брат сказал римлянину:
- Магдалина - одержимая женщина. При ее отношении к Иисусу - весьма понятная галлюцинация.
- Значит, она больше всех Его любила, если первая увидела! Сначала ей тоже не верили. Но другие женщины, которые тоже ходили к гробнице, рассказывали, что видели там ангела в белом одеянии. А некоторые говорят, что им явилось два ангела! Они и отвалили камень от гроба, чтобы Иисус мог встать и уйти.
- Интересно, сколько ангелов будет к утру, - ехидно заметил старший брат.
- А я говорила, что он жив. Я говорила! - воскликнула Мария.
- Поверить, конечно, трудно. Но если Он даже, так сказать, воскрес в сердцах любящих людей, то все равно это чудо, - сказала сестра. - Само по себе, они хотели убить нашу веру в освобождение. А ее убить нельзя! И вот она воскресла!
- Тихо, тихо, - сказал старший брат.
- Трясешься? Трясись!
- А я требую, чтобы ты сидела тихо. Соображаешь, какая теперь начнется слежка за нами? И учтите, это всех касается! Что, если они там тоже поверили в эту историю? Там тоже, знаете, умье. Начнут его искать. Где его будут искать? Прежде всего здесь! За домом уже установлено наблюдение. Кто сюда зашел - уже на заметке!
- За себя не беспокойся. В случае чего, я заверю, что ты их верных раб!
- А я тебе сейчас как врежу!
Сестра подбежала, остановилась перед ним.
- Давай, давай! Твоему гостю будет интересно. Увезет домой яркое впечатление.
- Ругаетесь! В такой день! Лучше бы я сюда не заходила, - расстроилась женщина.