— Пожалуйста, не надо, — с мукой в голосе произнесла Софи.
— И я оказался прав, — будто его и не прерывали, говорил Бишоп. — Там была третья машина. Она стояла здесь, на этом самом месте, и в моем зеркале отражался свет этих самых фар.
Рука его двинулась, намереваясь включить огни, но Софи схватила его запястье. На секунду оба застыли, потом рука ее разжалась. Бишоп щелкнул тумблером, и фары вспыхнули. В их луче появился дорожный указатель с обозначением поворота на Ист-Нолл. Он стоял на развилке двух дорог. С правой стороны вдоль столбов деревянного ограждения шла цепочка отражателей, алеющая на темном фоне деревьев.
Голос Бишопа звучал бесстрастно:
— Дважды в жизни Брейн попадал в такой ослепительный свет. Однажды в ходе учений, во время взрыва бомбардировщика, погибшего по его вине, и второй раз здесь, на холме Ист-Нолл, в автомобиле марки «вентура». В том, что ты сделала, была своеобразная поэтическая справедливость.
Софи молчала до тех пор, пока не почувствовала, что сможет говорить. Горло перехватывало, и ей с трудом удалось выдавить:
— Да, это было справедливо.
— Отчасти. Ведь в экипаже, который так глупо погиб по вине одного человека, служил твой брат. И когда Брейн пришел к тебе, как приходил во все семьи со своей откровенной исповедью, ты постаралась его понять. И тебе это удалось. Пока между вами не появилась Мелоди…
— Я думала, они вместе едут в машине…
— Да. Поллинджер сказал, что они скоро вместе будут в «Беггарс-Руст», так ведь? Понятно: ты решила, что они окажутся вдвоем в машине, когда доберутся до этого опасного места. Но произошел несчастный случай…
— То не несчастный случай… И я рада, что только он…
— Конечно. Ты отобрала его у Мелоди. Единственным способом, какой у тебя оставался.
Она ничего не ответила. Руки ее бессильно свисали с руля, лицо застыло, глаза закрылись, ресницы стали влажными.
— Дальше я поведу машину, — спокойно сказал Бишоп.
Он вышел наружу. В отдалении по дорожному ограждению прошла его тень — огромная в свете двух фар. Софи переместилась на соседнее место. Бишоп забрался в машину и закрыл дверцу.
— Не терзайся, Софи. Есть лишь один шанс из трех, что тебе удалось сделать то, что ты задумывала.
Казалось, она не слышала его, неподвижно сидя с закрытыми глазами. Бишоп двинулся с места, пятно света переместилось, освещая деревья. Они миновали указатель, свернули на шоссе. Красным светом горели рефлекторы, угасая один за другим по мере того, как машина удалялась вверх по холму. Звук мотора вскоре затих вдали.
Ход двадцать второй
На Бишопе была домашняя куртка. Ему удалось поспать три часа, но в заливавшем комнату ярком свете солнца он выглядел усталым и измученным.
— Горри!
— Пожалуйста, вот тебе шерри, Хьюго. А вам, Фредди?
— Спасибо, и мне того же, — кивнул Фрисни.
В тишине мелодично зазвенели стаканы.
— До обеда еще почти полчаса, — сообщил Бишоп. — Нам вполне хватит этого времени.
Мисс Горриндж закурила сигарету и передала Фрисни его стакан. Он тоже не спал две ночи подряд. Переместившись в кресле, он постарался сесть так, чтобы солнце не попадало в глаза.
Бишоп опустился на диван.
— Твое здоровье, — буркнул он.
На дубовом письменном столе растянулась Принцесса Чу Ю-Хсин, щуря на солнце глаза. Иногда она открывала их, прислушиваясь к голосам людей, иногда закрывала в полусне.
— Вряд ли мы добьемся от Струве каких-то признаний, — сказал через минуту Фрисни. — Во всяком случае, мне нечего больше рассказать тебе о нем, все остальное ты знаешь. А у тебя есть для меня что-нибудь?
— Да, — Бишоп сделал еще один глоток шерри, поднялся и стал беспокойно бродить по комнате. — С одной стороны, Фредди, все в этом деле предельно ясно. Но с другой, кому-то — возможно тебе — оно доставит массу хлопот. Я не слишком хорошо знаю закон и уголовное судопроизводство, чтобы решить, что бывает, когда одного человека убивают сразу трое, причем независимо друг от друга.
Фрисни дернул головой:
— Трое?
— Эверет Струве, Мелоди Карр, Софи Маршам.
Фрисни пристально глядел на друга большими карими глазами.
— И ни один из них, — сказал Бишоп, — не подозревал, что другие стремятся к тому же — убить Брейна.
Он стал набивать трубку, беря из табакерки на столе щепотки табака, который рассыпался вокруг, но Бишоп не замечал; пальцы его совершали привычные движения.