Эдди еще не был готов встретиться с Моникой, поэтому он взял еще пива и порылся в пыльной коробке с видеозаписями. Он заметил потрепанную копию "Техасской резни бензопилой", оригинал 1974 года. Он видел этот фильм раньше. Привлекательная молодая женщина была подвергнута тюремному заключению и жестокому обращению, а затем убита. Когда он был подростком, это его заводило. Может быть, какая-то крайняя жестокость - это то, что ему было нужно, чтобы возбудиться настолько, чтобы трахнуть Монику. Бензопила также дала Эдди представление о том, как исправить ее проблему с "герметичностью".
Глаза Моники затрепетали под опухшими веками. Ни один парень, никогда раньше не отворачивался от ее влагалища. Даже в тот раз, когда она не принимала душ целую неделю. Неужели она зашла слишком далеко с операцией? Однако у нее не было выбора. Нужно было что-то делать. В последние недели ее "киска" втягивала так много воздуха, когда ее трахали, что звучала как грёбаный тромбон. Один из ее любовников считал, что секс с ней - это все равно, что бросить хот-дог в коридор под аккомпанемент духового оркестра. Теперь онa впалa в другую крайность. Из него не доносилось ни звука, и, по словам Эдди, это было похоже на попытку проехать на полуприцепе по боковой аллее. Она позвонит своему хирургу на срочную встречу, как только выберется из этой передряги, а затем пойдет в полицию по поводу Эдди. Этот чудак должен быть заперт на всю жизнь за то, что похитил ее, и она не хотела, чтобы кто-нибудь узнал о ее гребаной вагинальной операции.
По сараю протянулась длинная тень. Эдди вернулся, и в руках у него была бензопила.
- Где ты был? Мне нужно позвонить своему хирургу. Ты не против освободить меня, прежде чем пойдёшь играть в дровосека?
Эдди дернул за шнур стартера, и пила ожила со вторым рывком. Шум вспугнул голубей, дремавших на стропилах, которые стали бесцельно порхать вокруг.
- Вообще-то, я не собирался пилить деревья, - крикнул он, перекрикивая шум мотора бензопилы.
Он шагнул к ней и направил пилу ей между ее ног. Растерянность на лице Моники сменилась широко раскрытыми глазами, её губы задрожали от ужаса.
- Пожалуйста... Пожалуйста, я сделаю все, что ты захочешь. Я возьму его в задницу. Ею почти не пользовались. Тебе это понравится. Я обещаю.
Эдди воткнул пилу в ее "киску". Моника издала душераздирающий вопль, когда ее промежность удвоилась в размерах, и куски розового мяса и крови забарабанили по его лицу.
Он выключил пилу и оставил ее торчать из ее влагалища.
- Пожалуйста, извини меня, но мне надо отойти на минутку, - сказал Эдди.
Он вернулся к своему верстаку и принялся рыться в нем, бормоча что-то себе под нос. Он слышал плач Моники, когда она пыталась вытолкнуть из себя пилу. Эдди вернулся, щеголяя красными наушниками и защитными очками.
- Это для крика. Он действительно отталкивает, и я не хочу, чтобы что-то попало мне в глаза.
Моника продолжала умолять, но Эдди больше не слышал её слов.
Он снова завел бензопилу. Глаза Моники, казалось, вот-вот выскочат из орбит, и он даже услышал слабый стон крика. Он медленно ввел лезвие на необходимые двенадцать дюймов, рассекая ее лобковую кость, плоть и мышцы. Когда он закончил, пизда Моники выглядела, как щель для почтового ящика, в которую ктo-то пытался засунуть трупик сбитого животного.
- Ну вот, я избавил тебя от еще одной поездки к хирургу.
Она не слышала. Ее глаза закатились, показывая белки. Ее грудь вздымалась в быстрых, коротких вдохах. Она все еще была жива - Эдди почувствовал облегчение. Он был не из тех психов, которые увлекаются некрофилией, конечно если не считать Тётушку Неллу, но это - другое. Он с влажным хлюпаньем вонзил свой член в кровавую рану и подумал о том, как впервые трахнул толстую спину Неллы. Моника слабо застонала, когда он вошёл в нее. Кровавая жижа стекала по ее бедрам и собиралась на столе с каждым мощным толчком.
Когда он кончил, оргазм был не таким сильным, как тот, который он испытал в доме всего несколько часов назад, но его интенсивность заставила его задохнуться. Он вытащил свой окровавленный член. Жидкая мякоть, которая сочилась из дырочки Моники, стала розовой от его семени. Она лежала, как парализованная морская звезда, и смотрела на него. Эдди встряхнул ее. Ее голова и сиськи закачались, и из нее потекло еще больше выделений, но другого движения не было. В ту ночь он трахнул свою вторую мертвую женщину.
ЖМУРИКИ
Сержант Синди Шиверс оглядела безукоризненно чистую кухню, обставленную современной мебелью и каменными скамьями. Она обошла лужу крови, запятнавшую белые, фарфоровые плитки, и присела на корточки, чтобы откинуть простыню. Уголок ее рта дернулся в едва сдерживаемой улыбке. Жертвой оказался мужчина лет тридцати пяти, со светлыми волосами песочного цвета и атлетическим телосложением. Учитывая скованность тела и его бледность, мужчина был мертв, по меньшей мере, двенадцать часов и находился в состоянии трупного окоченения. Единственным видимым признаком травмы был кухонный нож, воткнутый в центр груди жертвы.