Ещё он починил кучу розеток - он на все руки мастер. До сих пор считаю странным тот случай - воспоминание о том, что, когда мы с утра проснулись, было очень холодно в квартире, градусов 12, но нам запретили топить печь, уголь подкладывать (просто из недоверия, что он не так будет обращаться с печью). Но муж все равно решил подложить уголь, потому что, не мерзнуть же. Его остановил на полпути муж моей сестры, сказал, мол, я сам, взял ведро и накидал угля просто огромными кусками (даже не колол их на мелкие). Печь разгоралась долго, пришлось потеплее одеться.
Второе странное событие - это то что у матери был подозрительный на вид, неизвестно откуда взявшийся, светящийся в темноте орёл. Оказалось, он был с радиевыми солями, изучал полтора рентгена, мы заставили мать всё-таки закопать орла поглубже в землю, подальше убрать из квартиры, дабы не «схватить» рак. Мать вняла, хоть и не с первой просьбы, но все-таки куда-то унесла эту фигуру орла, мы не знаем, закопала она её или спрятала, и та просто лежит где-то в гараже теперь – ответов от нее на этот счет мы так и не добились.
105. Две последних попытки
2.3.
Две последних попытки примирения
Даже после судов я по-прежнему пыталась примириться с отцом и общаться с ним, как «дочь с папой», но каждый раз заканчивался тем, что он подставлял меня снова и снова, очередная его выходка опять и опять доводила меня до чудовищной степени эмоций, иногда это был сильный страх, например, в тот момент когда он резко сменил тон с доброго на злобный по телефону, и сказал, что не платил два года за коммуналку. Специально. Потому что не хочет. Не платил, получая доход, сдавая ту квартиру, долю от которой мне присудили после 6 лет прений. Хотя, я и была единственная наследница дедушки, но отец не мог этого допустить.
Меня шокировало письмо-счет за коммунальные платежи на мое имя на 157 тысяч рублей (отец принципиально не платил коммунальные, поэтому долги приходили и на его имя, и на мое). Мать выкупила мои долги вместе с долей на квартиру, поэтому теперь отец обладатель двух третей квартиры и мать – одной трети (я подписала дарственную ей на свою долю отказавшись от квартиры моего детства полностью).
Также, когда я обращала внимание отца на то, что у меня нет ни семьи, ни ребёнка, поэтому я несчастна, то мой отец любил меня доводить до слёз тем, что хвастался что у него в жизни четверо детей, и он считал, что это – главное, чего он добился в жизни. А то, что он потерял весь свой бизнес и нажил миллионы долгов, видимо, для него не отрицательное достижение, что это ничто, по сравнению с его нищими, голодающими детьми с искалеченной психикой…
После предпоследней попытки примириться с отцом, включая часовой разговор по телефону (закончившейся моими слезами, присланным мне многотысячным счетом за коммуналку в квартире, в которой я с детства не жила), я не разговаривала с ним несколько месяцев, переживая его лицемерие и свою доверчивость, но потом, все же, сделала последнюю попытку примириться с ним – приехала в деревню, сделала ремонт и чистку в отсуженной у меня квартире, купила туда кровать и стиральную машинку, надеялась, что он говорил всерьез, когда разрешил мне после родов жить в той квартире с новорожденным младенцем, но я опять ошиблась. После того, как отец тайком сменил замки и переехал туда со своими вещами (мои вынес на помойку), своей женой, дочкой и кошкой, то мне ничего не оставалось, как продать кровать и машинку (деньги, затраченные мной на ремонт отец возвращать мне отказался), и, будучи уже на 8 месяце, переехать опять в город. Это был мой четвертый переезд за беременность. К счастью, это решение было верным - я городской житель, да и медицина и уровень жизни в городе лучше, и я больше не вижу токсичных родителей, поэтому, опять сработала извечная поговорка: всё, что ни делается – к лучшему.