Я всё прощала матери, любила и прощала. И всё - до 28 лет. Потом, всё-таки, я и изжила в себе эту любовь, которая разрушала меня изнутри, которая не давала мне ничего хорошего, а только отравляла меня все те годы, проведенные с ней, медленно убивая меня. Я больше никогда не смогу полюбить её. Сначала я только негативные чувства могла испытывать к ней после всего. Теперь – мне ее даже не жалко, потому что она никогда не осозна́ет, насколько сильно она разрушила свою и мою жизнь, а также жизнь моей сестры. Мало того, что на ней сознаёт, она даже никогда не задумывается на эту тему.
Да, у меня были периоды, я когда люто ненавидела мать, - мне было 11 лет. Это был какой-то тотальный контроль, частое битьё, ор, еженедельные побои полотенцем во время мытья полов, жалобы на то, что я плохо их мою. А затем, уже в 13 лет, мать ненавидела и избивала меня с новыми силами, и лишила меня нормального принятие такого важного периода как взросление, пубертат, первая менструация.
Ненависть и любовь чередовались, как в калейдоскопе, меняясь местами, облекаясь в новые формы, калеча нашу психику и судьбы… И теперь мне легче, когда всё ушло. Наконец - ни ненависти, ни любви.
110. А карьера ли?..
Что вышло из попытки матери построить карьеру в деревне
Мать всю жизнь говорила, что она строит карьеру, и что любит она свою работу больше всего в жизни. Деятельность моей матери оказалась бессмысленной, она дослужилась до места замглавы района, затем, не справившись с нагрузкой, добровольно пошла на понижение, стала главой отдела культуры, а затем, когда случился сердечный приступ, она после операции стала просто секретарем… То есть она с высокой должности, к которой шла всю жизнь, слетела на мою бывшую должность (я работала в этом же райцентре секретарем 15 лет назад). Я никак не пойму, почему она постоянно работала? Для чего? Целью ее жизни было создание карьеры и безупречной репутации. Но ее цель оказалась ложной. Приходила мать поздно, уходила рано. Я почти все детство просидела с бабушками и дедом. Если не она сама, то, видимо, ее подсознание поняло это. Она видит, хоть и не осознает до конца, что ее семья получилась не очень, что она полностью ушла в работу зря, лучше б посвящала время семье, мужу. Детям, ходила бы к семейному психологу...
Как я уже говорила, мать после педуниверситета работала сначала учителем младших классов, любила заниматься физкультурой с детьми, затем, она повысила квалификацию до учителя истории, взяла классное руководство в моем классе (чтобы меня держать под контролем не только дома, но и в школе). Мать была «учителем года», 28 лет отработала в школе (учителем, завучем), после – сотрудником районного отдела образования, затем, ушла работать в администрацию начальником отдела культуры, а потом ее повысили до должности заместителя главы района… Но она быстро отказалась от карьерной лестницы, ей показалось вдруг, что высокая должность отнимает слишком много сил. Делегировать обязанности она не умела. Делала все сама, работая до нервных срывов, задерживаясь на работе до ночи, «зарабатывая» себе болезни… Хотя, я не поняла, почему она там не может командовать людьми так, как ей бы того хотелось, ведь львы – амбициозны по натуре, но что она вернулась в отдел культуры и спорта, говорит не столько о боязни власти на верхах, сколько о ее разочаровании, причем, то ли в себе, то ли во взбирании вверх по карьерной лестнице...
Почему она не могла взять какой-то отпуск по уходу за ребёнком, когда я болела? Я очень не любила оставаться одна дома и не любила быть так часто с дедушкой и бабушками, ведь, в большинстве случаев, они уходили по своим делам, и пребывание с ними заканчивалось проблематично (то инородное тело пыталась проглотить, то падала головой на батарею, то краской перемазывалась…) Мне было скучно, особенно, когда мы жили уже не с родителями отца, а в небольшой гостинке, где мать, оставляя меня дома одну с трех лет, просто выдавала мне коробку с пуговицами, нитку, завязывала крупный узел и говорила, мол, надевай пуговицы, когда я вернусь - эта нитка должна быть полностью заполнена, чтобы получились бусы. И мне, действительно, казалось, что получались такие красивые бусы, и мне было немного жаль, что мать убирала нитку, всё высыпала обратно в коробку, и так до следующего раза… Так она меня и занимала, чтобы мне не было дома одной скучно.
Мать научила меня римским цифрам (на часах), а также читать и писать крупными буквами в 4 года (она же - педагог), к пяти я хорошо выговаривала буку «р» и записалась в детскую библиотеку... Когда в советские времена появились уже фломастеры, карандаши, яркие, цветные - я обожала рисовать (в школьные годы училась 3 года в художественной школе на отлично, но бросила из-за конфликта с коллективом, когда мне оставалось доучится 2 года - я пришла нулевой класс, затем училась первый, потом второй (третий и четвёртый класс я уже не стала ходить, и очень потом об этом жалела, ведь мне нравились занятия).