Что в этом всём самое трешовое: мне даже не показалось тогда странным, то, что мать даже не наругала бабку. Не сказала ей, что так нельзя обращаться с детьми, и т.п. Мать боялась ее, потому что сама часто была ей бита в детстве, ее мать была для нее непререкаемым авторитетом. Все было представлено, будто так и должно быть, как само собой разумеющееся. Типа, случайности случаются. А для самой бабки я осталась виноватой - за то, что не вылезла вовремя из-под стула.
38. ТРАВМА ГОЛОВЫ
4.5.
…Возвращаясь к самому ужасному воспоминанию моей жизни – тому, с чего я начала эту книгу, -- когда я получила очередную травму (и физическую, и психологическую) от матери и ее родни по женской линии, -- я всегда содрогаюсь от того, как легко мои родственники находили и находят своему поступку оправдание…
Это случилось жарким июльским полднем в начале 2000-х. После окончания первого курса я приехала на летние каникулы к родителям. Приехала также и Наташка – моя одноклассница с 6 лет и подруга. Мы были приглашены матерью матери к ней в гости, и мы с моими родителями, родной сестрой Евой и с моей названной сестрой и подругой Натальей, а также сестрой матери и ее семьей, отправились на двух машинах в гости к моей бабке - в совхоз имени Щетинкина, до сих пор на въезде стоит эта древняя табличка с названием, хоть, уже и переименовали эту деревню. Я уже тогда не дружила с родной сестрой – слишком большая разница в возрасте и разные характеры, у меня была названная сестра, до сих пор общаемся, до сих пор она живет в Сибири, на севере, поэтому, обычно, мы ездили с моей названной сестрой гостить то к ее родне, то к моей, наши родители знали друг друга и были не против.
Нам было уже по 18, Наташка училась в колледже на учителя рисования, перешла на второй курс, а я, в свою очередь, закончила первый курс психфака в университете. Вся родня (бабка, мать, отец, моя сестра (11 лет), сестра матери, ее муж и сын (8 лет)) творила разного рода кутерьму: бегала-суетилась, кричала, смеялась, накрывала на стол, топила баню, вешала какие-то тряпки, перепарковывала во дворе обе машины… В общем, царила привычная для любого сбора любой родни атмосфера хаоса.
На стол уже были составлены кое-какие яства: блинчики, картофельное пюре, тефтели, соленые помидорки и огурчики… А также – бутылка водки и две бутылки красного и две белого вина. Нас (отца, меня и Наташку) уже усадили за стол (чтоб не мешались), а мать, ее сестра и бабка продолжали бегать с кухни в комнату и обратно, готовить еду, накрывать на стол, суетиться. Стол поставили в одной из трех комнат – ближайшей к входной двери дома. Отец, который сидел спиной к окну и слева от меня, налил мне и Наташке красного вина. Прибежали бабка и мать, он налил и им. Все чокнулись, выпили. Бабка, не умолкая ни на секунду, убежала снова готовить. Мать ушла следом. Отец, не долго думая, взял и бутылку водки, открыл и, со словами: «Выпили красненькую, теперь можно и беленькую», - стал наливать нам с Наташкой. Мы расслабились и обрадовались, что взрослый человек нам наливает алкогольные напитки, загордились, что мы уже «большие» (было нам по 18 лет, закончили первый курс: я - университета, она - колледжа). А подумать о том, что мой отец – алкоголик, и ему все равно, с кем пить, я даже и не догадалась. Как гласит русская поговорка: «Белое вино – это водка, а красное – это все остальное».
Только мы поднесли к нашим радостным ртам, даже успели отпить по глотку, как внезапно в комнату из кухни влетает разъяренная бабка и начинает орать, что «ах, вы дряни, как вам не стыдно, бессовестные алкаши, выпить сначала «красненькую», а теперь пить и «беленькую»… И дает мне с размаху по рукам. Я выронила стопку, разлила. Бабка, ругаясь, побежала за тряпкой, стала вытирать со стола. Я расстроилась таким неадекватным поведением бабки и в ответ послала ее «на хуй». Бабка тут же среагировала, заорав еще сильнее и, вцепившись в меня и повалив на пол, начала стучать моей головой об угол ножки деревянного стола.