«Простота – хуже воровства» – эта поговорка, точно, про мою мать. Она верила всему подряд, любым басням, сплетням соседей, рекламе, вырезкам из газет, лунному календарю, письмам «Вы выиграли автомобиль», новостям из ТВ, передачам про паразитов и масонов, «товарам по почте», легендам, рассказанным ей моим отцом, обещаниям, которые люди никогда не собирались выполнять… Ее все подряд обманывали, пользовались ее наивностью, продавали ей некачественный товар, нагружали лишней работой…
Мать очень гордилась своей стройной фигурой. Даже когда ходила в баню с сестрой отца, всегда потом рассказывала, что сестра отца на нее смотрела с восхищением, что у нее даже после рождения двух детей не висит грудь и нет лишнего жира.
Для матери всегда характерна была такая черта как самолюбование (не даром, по гороскопу Лев и Крыса по Восточному календарю), она просто обожала перед нами одеваться в разные одежды устраивать показ мод поэтому специально поставила возле большой стены трюмо во весь рост чтобы её было видно всю и она могла красоваться перед собой перед нами. Других же, как все нарциссические личности, она любила принижать, делать вид, что, мол, на моем фоне все вы – ничто, посмотрите, какая я красивая. Говорила всем и каждому из нас, а вот у тебя-то здесь надо исправить, у тебя тут не так здесь, у тебя некрасиво, ты вообще уродливая, и, глядя на прохожую: посмотрите, какая женщина идёт некрасивая. И так далее. То есть, она старалась всячески выглядеть лучше, чем другие остальные люди (за людей она их вряд ли считала, сомневаюсь, были ли у нее вообще настоящие друзья в школе или в жизни, но одна подруга у нее была и остается до сих пор, хотя, точно не уверена, какие именно у них отношения, возможно, тотальное одиночество влечет их друг к другу).
С коллективом на работе она поддерживала отношения на вид дружеские, но обсерала этих людей дома при нас, детях. Уборщицу она называла только «техничка» и относилась крайне презрительно к ее работе.
Единственная нынешняя подруга моей матери никогда не говорит ей что-то против, скорее всего, у них созависимые отношения, потому что подруга постоянно нахваливает её, говорит ей только то, что моя мать «красивая, хорошая, самая добрая, святая женщина», и всё - в таком духе. Хотя, забегая вперед, мать давно уже некрасивая, потолстевшая, как и сама эта её подруга, характер у матери стал намного хуже, чем был раньше, она стала ещё более злая и сварливая. Но по-прежнему пытается стоять за свою так называемую репутацию. Так называемую потому, что я не вижу, где может быть сейчас репутация у такого человека, как она, человека, который так себя унизил, тем что ставил всегда себя выше всех остальных, выше окружающих, семьи, детей, поэтому она осталась одна, не в состоянии ужиться ни с кем.
Немецкий характер ее проявлялся в том, что она была на редкость надменна, и надменность эта проявлялась во многих аспектах жизни, например, она не любила некоторые нации, считала их ниже славянских и немецкой, не считала за людей тех, кто не достиг того же, что и она и стоял ниже ее по социальной или карьерной лестнице, гордилась тем, что знает языки (немецкий, украинский)… Надменность выражалась также и в сравнении себя с другими по внешности, обсуждение, кто как выглядит, а также, например, эта же черта не позволила ей подрабатывать массажистом, хотя, ей нравилось делать массаж, и она его делала мне, отцу, а потом и отчиму… Но после того, как она озвучила свое желание выучиться на массажиста и работать в массажном салоне или на дому, ее тут же пере дернуло: «Фу, трогать чужих потных, вонючих мужиков, незнакомых! Отвратительно!»
Я очень надеюсь перестать походить на свою мать, потому что тот, кто живёт многие годы с такой матерью, невольно обретает подобные черты. Я хочу перестать обвинять других людей и стараюсь переключать внимание на положительные черты - свои и окружающих, потому что постоянное обвинение других и восхваление себя - путь в никуда.
4. Мещанское мышление
Особенности нашей семьи
Мещанское мышление
В нашей семье не упускалась любая возможность прихвастнуть, превозвысить себя, свои достижения, преувеличить их.
Ковры, постельное белье, прочие шмотки и вещи считались большим достижением, шапки – тем более, мех лежит до сих пор у меня после дедовой смерти (пересыпан махоркой от моли).
Мать коллекционировала (и до сих пор коллекционирует) вазочки и чайные сервизы. Посуды у нее дома хватило бы на несколько полноценных семей. На каждый день рождения, юбилей, встречу выпускников и т.д., ей дарили вазу, очередной чайный набор, чайные пары и т.п., она это обожала. Я, однако же, никогда не дарила ей таких вещей, т.к. ненавидела все эти ее безвкусные яркие мещанские чашечки-чайнички-вазочки, а возила ей из города букеты цветов, а также дарила ей книги. Я сейчас только подумала о том, что надо было мне вести себя, как вся эта толпа пресмыкающихся перед ней людей, ведь тогда она бы ко мне, возможно, относилась лучше, а, может, и нет.