У нас до сих по считается, что сердце и давление вылечить невозможно, но в Корее мне вылечили и гипертонию (6 лет бессмысленного принятия ежедневной горсти таблеток в России), потом два года вообще не принимала никаких лекарств от давления, и оно не только не повышалось, но и даже было иногда пониженное, что позволяло мне пить кофе иногда. Также, мне, каким-то чудом, в той же Южной Корее вылечили сердце – бывший диагноз: «проляпс митрального клапана».
Лечилась я опять же в разных городах иностранных – в городах от 500 тысяч человек до нескольких миллионов, и везде с медициной порядок, кроме нашей страны. Поэтому нельзя сказать, что мои успехи принятия медпомощи зависели от того, насколько густо населен тот или иной пункт.
Меня все же, как гражданку Российской Федерации, не оставляет надежда, что медицина когда-нибудь выйдет на должный уровень, но пока остается лишь надеяться, что болеть придется как можно меньше.
И смешно, и грустно звучит фраза моего преподавателя введения в психологию Хасана Бориса Иосифовича: «Больной нуждается в уходе врача. И, порой, чем дальше уйдет врач, тем лучше».
Это я привела в пример лишь немногие эпизоды из моего личного опыта, а таких людей миллионы, кто подвергся неправильному диагнозу и, как следствие, бесполезному или даже вредному лечению, а также иным, более серьезным врачебным ошибкам.
Но, порой, надо отдать должное оставшимися еще адекватными старым добрым, и поэтому умудренным опытом докторам «советской закалки», которые, как говорил Михаил Задорнов, «преодолевают не смотря на....». Моя лучшая подруга заболела воспалением легких, к врачам долгое время не обращалась - то лень, то некогда, то надежда на то, что «само как-нибудь пройдет»... Когда пошла по частным клиникам – от нее все отказались: «Вы свою болезнь сильно запустили, если возьмусь я за вас, а Вы помрете, представляете, какая на мне тогда будет ответственность?!» …И лишь в бесплатной городской районной больнице старый терапевт осмотрел ее и промолвил: «Так, дорогуша, сейчас я выпишу вам антибиотики и кагорчик, принимать будете, как я вам тут написал, будете соблюдать мои инструкции – и выздоровеете». Так и произошло. Подруга жива-здорова, советская медицина – тоже.
Добрый доктор Айболит!
Он под деревом сидит.
Приходи к нему лечиться
И корова, и волчица,
И жучок, и червячок,
И медведица!
Всех излечит, исцелит
Добрый доктор Айболит!
(К.И. Чуковский)
54. Бытовые травмы
9.2.
Родственники вечно увлекались своими беседами и застольями (пиры в доме у деда с бабкой проходили очень часто, гулянки длились долго, я постоянно лицезрела всевозможные юбилеи, дни рождения, «деревянные свадьбы» и т.д. С трех лет на меня «положили болт» в плане, где именно я находилась.
Меня постоянно забывали где-то, бросали то с опасными предметами, то просто в темной комнате, где мне очень нравилось, кстати, бывать (я заползала в шкаф или под трюмо и засыпала там). Меня часто не могли найти, поскольку я так «сливалась» с одеждой в шкафу, что меня не было заметно, и родители поднимали беготню, но в итоге, бросали поиски, пока я сама не просыпалась от шума и не вылезала из своего укромного спального местечка.
Мать могла запросто забыть меня на улице морозной зимой, и я, будучи не в состоянии дотянуться до ручки двери, стояла, уткнувшись в дверь, и мотала на мокрую рукавичку зеленые сопли, пока мать не вспоминала и не выходила наконец проверить меня.
Страшный случай для меня мог бы закончиться травмой копчика и даже инвалидностью, но, как говорится, «пронесло». Мы были на прогулке. Мать раскрутила меня за руки на голом льду и почему-то отпустила, я далеко улетела, упала, больно ударившись копчиком об лед. Плакала в голос от боли, но мать просто спокойно подошла ко мне, подала мне руку, спросила, все ли со мной в порядке, и увела домой.
Когда меня забыли в 4 годика песочнице в октябре, то я заболела пиелонефритом (воспалились почки) и провела несладкие две недели в детской больнице, где мне постоянно кололи вены на руках (свободных вен на предплечье уже не осталось, и мне кололи тыльную сторону ладоней), а я плакала, не в силах противостоять этому. Однажды, после болючих уколов в вены на ручках (вводили подкарашенную жидкость) я посмотрела на толпу медсестер, окруживших врача с острой бородкой, и задала тот детский вопрос, от которого медсестры, все, как одна, так и прыснули от смеха: «Мама, это – Ленин?»