Для меня очень странно было то, что мать не рассказывала мне, что означает слово «секс», да и услышала я его лишь случайно, когда мне было 11 (от подружки). И когда мой первый парень в 16 лет навешал мне лапшу на уши, что он просто прижмется ко мне сзади голым телом к телу, то я, потеряв девственность, даже не догадалась об этом. Но, конечно, расстроилась, что у меня было немного крови, и что мне было немного больно, но не запретила ему и дальше прикасаться ко мне и «прижиматься». Как мы это с ним называли: «Хочу побыть с тобой» и «хочу прижаться к тебе». Я и не догадывалась, что существуют слова «харассмент», «сексуальный абьюз», хотя испытывала дискомфорт и давление со стороны и своей чокнутой родни, и со стороны моего первого парня. Но, будучи с ним, я не понимала, что это и есть секс, думала, что потеряла девственность в 18.
Когда нам было уже по 18 лет, мой парень сказал, что пора заняться настоящим сексом, мы же уже взрослые, и вошёл в меня полностью, и был сверху. Только тогда я подумала, что раз это поза сверху, то это и есть единственная правильная поза для секса (которую я увидела в книжке и эту книжку, между, прочим купила моя мать – в подарок своей троюродной племяннице).
65. Ложность суждений
Поскольку, мать родила меня молодой, в 22 года (а особо умной она никогда и не была), то воспитывала она меня, исходя из своих поверхностных знаний и ложных суждений, выдавая их за свои, суждений, которые она услышала где-то по телевизору, в новостях и увидела в бульварной хронике. Например, сначала она верила в инопланетян и всё детство мне про них рассказывала, а затем она резко перестала в них верить. Когда в моду вошло христианство, она переключилась на него, а когда эзотерические знания – них. Её мещанское мышление иногда ставило меня в глупое положение: например, дешёвую кафешку она выдавала за престижный ресторан, а мои одногруппники считали эту кафешку забегаловкой, и высмеяли меня при преподавателе, когда я с бурным восторгом отозвалась о ней. Ну, в итоге я смогла посмеяться вместе со всеми.
Из-за нехватки внимания дома, я пыталась перетянуть внимание преподавателей на себя, поэтому, в конце концов, одногруппники начали считать меня странной.
Сначала, мать говорила: «Не будь стадом, не будь, как все! Выделяйся!» Затем ей было стыдно за меня, когда я старалась выделиться, найти свой стиль. Когда я ушла в готическую субкультуру, то она совсем стала стыдиться меня и запрещала мне экстравагантно краситься. В общем-то, даже если я просто красилась, ей все равно не нравилось, она старалась дарить мне свои помады, но мне они не шли. Это было позже, уже в 2007, как раз, это движение было в моде, я быстро нашла себе кружок по интересам, и была вполне себе счастлива новыми знакомствами, творческими встречами и гуляньями под луной. Мать называла меня готичной принцессой, куклой, запрещала носить чёрные вещи (не вижу в черном цвете ничего плохого до сих пор, ведь это строгая классика на все времена, хоть и носить сейчас предпочитаю яркие вещи, но все же, от черной футболки с синими джинсами или белыми шортами – не откажусь). Но я её не слушалась, я носила то, что мне нравилось, была очень упряма, считалась только со своим вкусом. Ее мнение за все мои школьные и студенческие годы успело мне изрядно надоесть.
Многих друзей мне выбирала мать, она постоянно хотела контролировать, с кем я общаюсь. Порой, приводила мне знакомиться дочерей и сыновей её подруг и знакомых, потому что она дружила с их родителями, так контролировать было проще. Так что, мы общались все вместе: приходила к нам в гости знакомая моей матери со своей дочерью, я играла со своей сверстницей, а мать общалась со своей сверстницей. Первого парня тоже выбрала мне мать. Ну так случилось, что я влюбилась в него, это был мой одноклассник, нам было по 15, наши отцы были друзьями, мы с этим одноклассникам учились вместе в первом классе, дружили, и даже тогда, я, шестилетняя, его поцеловала. Потом его семья уехала на север, и мы встретились снова только к десятому классу. Десятый и одиннадцатый класс мы продружили, поступили в один вуз, продружили еще весь первый курс и больше половины второго. У меня было тогда навязанное матерью убеждение, что я должна была вступить в половые отношения только с 18, к тому же я сама считала себя ни морально ни физически не готовой к этому, потому, в свои 16 лет, даже не знала, что я уже веду половую жизнь, что те фразы: «Я к тебе прижмусь», «Я хочу с тобой побыть» - были неспроста. Я даже и не подозревала, что наши отношения перешли в половую сферу, поскольку, не было нормальной литературы сексуального характера, а то, что было, мне читать не запрещалось, но там не было ничего внятного, поэтому я не смогла распознать, что секс уже начался. Нормальное половое воспитание, как отсутствовало в средних школах, так и теперь отсутствует. На единственном в нашей школе уроке сексуального воспитания мы просто задавали учительнице вопросы типа, что такое тампакс, а когда она ответила, что это тампоны, то мы ничего не поняли, потому, что не знали, что такое тампоны… Как происходит первый секс, нам было тем более непонятно. Ну, по крайней мере, мне, точно, было непонятно в мои 16 лет, да и другим девочкам, раз у нас две девочки в классе забеременели, одна сделала аборт, вторая -- родила в 16 двойню. Возможно, мой парень о сексе знал лучше, чем я, потому что именно он со мной проделывал эти вещи хотя, тоже был без опыта. Может, у него сработала интуиция. Хотя, он мне говорил: «Я к тебе просто прижмусь сзади», - а в итоге, воспользовался моим невежеством.