На поминках народу было мало. Бабку при жизни не любили за злой характер, склочность и скупость, и крикливые речи. Поэтому только треть приглашенных на поминки гостей пришли в столовую, большая часть зала пустовала и яства оставались нетронутыми. Блюда были невкусными, куриная лапша пересоленая, рябиновая настойка «палёная», резкая, отдавала спиртом, я не смогла отпить и глотка. Морс был слишком сладким, а кутья сухой… Я поковыряла ложкой безвкусную кутью, сделала глоток морса, и ушла домой к своей троюродной сестре (двоюродной внучке моей умершей бабки).
Мрачное утро закончилось, и все сразу забыли о похоронах и быстрых поминках. Приехал в гости к моей сестре и ее мужу их друг-армянин по имени Бел, а также вторая моя троюродная сестра с ее мужем. Сестра номер один, её муж, а также мой троюродный племянник (их сын) вместе со своим гостем и мной поехали на речку, прихватив еще и семейную пару номер два (так я их буду называть во избежание путаницы), как ни в чём ни бывало, забыв про эти поминки сразу же и напрочь, будто их и не было вовсе. Эта вся куча родни прихватила с собой на реку стирать одежду, белье и ковры. Стирка была в разгаре, загрязняя реку порошком, а меня иногда припрягали помогать. Муж сестры номер один взял с собой надувную лодку с мотором, катал себя и меня, потом мужики ловили рыбу на берегу, а я нашла теплый «лягушатник» и купалась в нем - вода в реке была слишком холодной. (Если читатель забыл, это та самая местность и та самая река, в которой я ходила освежить свою разбитую голову после злосчастной поездки к моей бабке с моей подругой Наташкой).
Дома мужики сразу достали из холодильника водку и стопки, я болтала со своим готично выглядевшим племянником, обсуждая аниме и девчонок. Сестра номер один приготовила вкусную шурпу из марала, поскольку, рядом лес, а её муж – охотник. Мой племянник-школьник тусил в своей комнате за компьютером и смотрел аниме, ему была неинтересна компания взрослых.
Я отказалась пить водку, но с удовольствием поела вкусную шурпу, после несъедобных поминальных блюд, кушанье показалось манной небесной. Все было б довольно сносно, но, по мере того, как мужики напивались всё больше и больше, они всё сильнее приставали ко мне с вопросами, мол, когда ты заведёшь парня и когда ты выйдешь замуж… Я делала попытки отмазаться, что я к семье пока не готова, а про парня решила молчать, т.к. решила не сосредотачивать их внимание на моей личной жизни, пусть, лучше, обсуждают свои дела… В конце концов, все легли спать.
Муж сестры номер один и Бел (семейная пара звала его, в шутку, то Бель, то Белла), ушли последними, они не успокоились, пока не допили вторую бутылку водки, ещё долго сидели на кухне и разговаривали о чем-то пьяными голосами.
Семья номер один легла в спальне, семья номер два – в зале на раздвинутом диване, Бел в гостевой комнате, племянник – у себя, меня положили – на полу в зале, рядом с диваном семейной пары номер два.
Проснулась я внезапно среди ночи от того, что кто-то лихорадочно хватает меня за грудь. Я спала глубоким сном и не сразу сообразила, что происходит. Надо сказать, что легла я спать в длинном летнем сарафане, почти до пола, под сарафаном было белье, и, на мой взгляд, никаких поводов ко мне приставать, я не давала.
Я, почти проснувшись, убрала чужие руки с моей груди, что-то пробормотала, встала, и пошла в туалет, который находился на улице в огороде (как говорится: сельский дом – удобства во дворе).
Бел вышел за мной, поджидая меня возле входной двери в избу, поймал меня за руки, когда я пыталась пересечь порог, и начал, внезапно, извиняться. Тогда я окончательно проснулась, оттолкнула его, зашла опять в комнату и легла спать, долго, в страхе, ворочаясь без сна, поскольку, сообразила, что только что могло произойти. На утро я, невыспавшаяся, в плохом настроении, пожаловалась на их гостя родственникам, но никто из них мне не поверил, и все смотрели на меня злобно. Пара номер один сказали мне: «Как ты можешь очернять нашего гостя?!»
Мне не поверила и супружеская пара номер два, поскольку, они не проснулись среди ночи (шума я не поднимала, не кричала), сказали, мол, могла бы нас разбудить, раз такое приключилось. Не поверили мне и родители сестры номер два, её мать сказала мне, чтобы она этого от меня больше не слышала. «Не смей даже упоминать такое! Не сочиняй. Хватит выдумывать». Ни один из родственников мне не поверил. Конечно, им важнее было сохранить статус кво, а также, отношения с их другом, чем разбираться с фактом, что их родственницу трогали. Я уверена, не вмешались бы они, даже если бы меня изнасиловали. По их виду я поняла, что даже если что случилось бы посерьезнее ночных приставаний – значит, виновата сама.