По первости, муж старался обо мне заботиться, но после официально проведенной церемонии свадьбы наши отношения разладились. Он часто кричал на меня, поднимал руку, разбил, однажды, мне пол-лица – и глаз, и нос. Из разбитого носа вытекло 2 носовых платка крови, а муж просил не звонить в полицию, т.к. ему не нужен был арест на 15 суток, ведь через 4 дня ему предстояло защищать диплом. Я повелась, пожалела его.
Я боялась мужа, паниковала, часто плакала. Запираться в ванной или туалете я больше не могла – муж вырвал щеколды в обеих дверях.
Муж постоянно требовал секса, перепробовал несколько камасутровских поз, что было неудобно для меня, и ему было все мало. Затем, он перестал нормально мыться - стал экономить на мыле и геле для душа. Наливал в ванну и просто лежал в воде час. От него плохо пахло, я стала отказывать ему в сексе, а, поскольку, он еще и сильно шумел ночами, дергался и вскакивал ночами (у него случались истерики), а также громко говорил в три часа ночи по скайпу с посторонней мне девушкой из-за границы (каждую ночь), мешая мне выспаться перед работой, то я переехала в соседнюю комнату (мы жили в двушке, принадлежавшей его двум тетушкам).
Поскольку наши матери сдружились, то я не могла пожаловаться своей на мужа. Моя родня узнала о том, что муж меня избивал, только после развода. Но почти никак не среагировала. Мать сказала, что я сама была виновата, а она, якобы, изначально была против моего с ним брака (но мать в принципе была против того, чтоб я выходила замуж когда-либо в жизни и чтоб я беременела, а я очень хотела детей, мы ссорились на эту тему).
Свекровь считала, что я не хозяйственная, т.к. я плохо мыла окна, но муж постоянно хвалил при ней мою стряпню, желая похвастаться, как молодая жена кормит его. Когда я готовила котлеты, то он приглашал мать в гости, и мать, нехотя, ела с нами за одни столом, инспектируя мою стряпню и всем своим видом выражая королевское снисхождение.
Она дарила мне бесполезные подарки: косметику, которую я передаривала (она сушила кожу, хоть и была не из дешевых, но вовсе мне не подходила), фиалку (я вообще никогда не любила фиалки, предпочитая кактусы), пижаму, что-то еще… Затем, видя, что я не ухаживаю за цветком – забрала фиалку назад, увезла ее домой, ругаясь.
Свекрови, так же, не нравилось, что я занимаюсь творчеством (как же – творчеством может заниматься только ее сын!), поэтому она говорила мне, поджав в презрении тонкие губы, когда я подарила ей свою книгу: «Ну почитала я твои стихи, ну не Пушкин, не Пушкин...» Пассивная агрессия – это то, чем она владела мастерски и, наравне с презрением, одаривала меня при каждой нашей встрече.
В браке появилось вдруг множество запретов, а побои и паранойя мужа множились.
Тяжелым для меня был запрет на сон без пижамы, когда мы приезжали в гости к его матери. Мать мужа считала, что спать без пижамы неприлично, а муж ее во всем слушался, так что, мне приходилось мучиться ночью от жары, неприятной толстой ткани на теле и сдавленного резинкой от пижамных брюк живота.
Мой ремонт свекрови тоже не понравился (я на три тысячи рублей сделала дома ремонт, выбросив, как оказалось, деньги и старания на ветер). Наташа все мои обои сорвала, потолок и подоконник тоже перекрасила по своему.
Гиперопека еще ни разу не сделала из мальчика мужчину. Мать мужа жила в другом городе, но тем не менее, у них была сильная связь, сильная до абсурда. Муж слушался мать во всем, просил у нее совета во всем. Муж звонил матери каждый час, обсуждая всё, что он сделал за день, даже вплоть до: «Мама, я покакал» (в 23 года!)
Муж завидовал мне, что я пишу стихи, состою в литературном обществе. Ему не нравилось, что я посвящала ему стихи – а у меня были к нему чувства, он вдохновлял меня, и я не могла не писать стихи, вдохновленная его образом. Как можно было этому завидовать! Ведь он сам был писателем! Хотя, он признал мой талант, когда я на спор написала стихи на его любимую тему - о компьютерных играх и геймерах. Но стал ненавидеть мое творчество еще больше.
У нас не было никаких общих интересов. Если я смотрела аниме, то муж орал. Один раз – разбил диск с аниме. Если я хотела ему помочь с изданием его книги (он – прозаик, писал книгу, согласно своей паранойи, про пост-ядерный апокалипсис, а себя выставлял в ней народным героем), то он говорил: «Ты крадешь мои интересы». А я всего лишь хотела поддержать мужа. Я готова была пожертвовать теми средствами, которые были на издание моей книги, но муж, к моему счастью, отказался. Забегая вперед, он потом, много позже, опубликует свою книгу в Сети.
Если я пыталась подружиться с его друзьями – то они смотрели на меня с подозрением, но некоторые проявляли подобие дружелюбия, а муж - впадал в истерику: «Ты крадешь моих друзей! Заведи себе своих!» Но, когда я пыталась общаться со своими друзьями, он запрещал мне и это, т.к. считал, что я за ним шпионю и рассказываю всё своим друзьям, а они – передают не то спецслужбам, ни то инопланетянам, ни то масонам… Ему везде мерещились мировые заговоры. Он верил в то, что все ему хотят причинить вред, что все хотят на него наколдовать, вампирски вытянуть из него энергию и жизненные силы, убить его, потому что он всех, якобы, раскусил и мешает злобным планам какие-то тайных сообществ. Муж даже хотел пойти в армию, но, из-за его паранойи, его туда не взяли, сочтя опасным для держания в руках оружия (как ни странно, здесь я с ними согласна).